Николай возвращался с занятий грустный. Приятели, с которыми успел сдружиться на курсе, позвали его вечером гулять, предложение для студента-второкурсника заманчивое конечно же, но как бы он пошел, у него нет ни копейки денег.
Коля прошёл самым кратчайшим путем до общежития, дворами.
Как же ему нравился город, здесь он забыл о всех прошлых проблемах. Здесь он жил-выживал второй год. По ночам работал, ему повезло, его взяли в отделение скорой помощи на должность санитара. Договорился чтобы дневных смен не было, потому что днем занят – учеба в медицинском колледже.
«Когда-нибудь я стану фельдшером и попытаюсь устроиться в это же отделение, только на другую должность» – мечтал он.
Молодость хороша тем, что на будущее смотришь с оптимизмом, мало хлебнул в жизни горюшка, не знаешь, что ждет впереди. Много сил, амбиций, надежд.
О своем прошлом Николай старался не вспоминать. В деревне дома остался отец, пьяница и деспот. Парень дал себе зарок не возвращаться к нему.
В общежитии он поздоровался с вахтером, пожилой женщиной, взял ключ от комнаты и пробежал по ступенькам лестницы на второй этаж. Оставалось еще два пролета пробежать, но его окликнули:
— Колька, ты что ль?
Оглянулся, узнал земляков, Горевановых тетю Машу, дядю Федора и их дочь Катю. Все трое были груженые сумками и мешками, Николай остановился и подошел к ним.
На лице Федора расплылась улыбка до ушей.
— Ты здесь что ли живешь? Учишься где? Тебя больше года никто не видал в деревне.
Николай кивнул головой:
— Учусь в медицинском. Тут живу.
Коля схватил мешок, который тащил Федор.
— Дядь Федя, давай помогу!
Коля взвалил мешок, тот оказался не таким уж и тяжелым. Сумок и пакетов было у семьи много. Тетя Маша несла в руках целых две сумки с банками и постоянно останавливалась чтобы продышаться. Круглое лицо ее вспотело и стало красным как помидор.
— А мы поступить не смогли, – нараспев произнесла она. – Будем учиться платно, правда Катенька? Вот мы чем занимались летом, вместо того, чтоб готовиться, сидеть над учебниками, да?
Катя, что была на год младше Коли, шла налегке. В руках ее была только сумка с ноутбуком, через плечо – сумочка нарядная. Она подняла глаза на парня, вспыхнули ее румяные щеки. Коля подивился тому, что Катя Гореванова вымахала в такую взрослую девицу. Волосы распустила по плечам и платье на ней модное, видать родители приодели дочку перед тем, как на учебу отправить.
Коля дотащил мешок с картошкой до двери комнаты номер триста пятнадцать.
— Вот спасибо, Николай, – принялся благодарить Федор. – На ко вот, держи за помощь. Не выделывайся, я же знаю, в какой ты ситуации.
Он подошел вплотную к парню, оглянулся по сторонам и бесхитростно залез правой рукой в поясную сумочку, которая у него была на талии, запрятанная под рубахой. Вынул оттуда пару тысяч, протянул парню.
Мария Гореванова уже перекладывала для него в пакет что-то, брякая стеклянными банками.
Коле было стыдно брать деньги и продукты из рук односельчан, однако он давно понял, что голод, вправду говоря, не тетка и не в его положении отказываться, проявляя гордость.
Катя отвернула от него взгляд и прошла в комнату.
— Ты это самое, – сказал вдогонку парню Федор. – Ты ж земляк, присмотри за Катькой нашей. А то сам знаешь, она у нас одна.
Николай поглядел благодарными глазами и головой кивнул:
— Конечно.
…В комнате было тихо, сосед по комнате, Гришка, ночевать не приходил и по всей видимости, днем тоже не появлялся, загулял парень.
Коля быстренько помыл руки и заглянул в пакет, который получил в дар. Внутри оказался жареный карась, завернутый в газетку и сложенный с любовью в бумажный пакет. Четыре банки: две с вареньем и две с огурцами, мелко нарезанными и залитыми рассолом с зеленью укропа.
У мальчишки слюнки побежали при виде еды и аромата карася. Давненько он не ел домашней еды. На дне пакета оказалась домашняя колбаса, сваренная и замороженная, из настоящей говядины. Очень сытная, этой колбасы ему на целый месяц хватит, если расходовать экономно.
Колбасу парень унес в общую кухню, там, тщательно упаковав, спрятал на самом дне махонькой морозилки. Вернувшись в комнату, спрятал банки с огурцами и вареньем под свою кровать, там задвинул в самый угол, опасаясь, что сосед Гришка обнаружит их и заберет с собой в качестве закуски.
Карася он ел с наслаждением, поделив пополам. Он даже не стал выбрасывать рыбью голову, с удовольствием разобрал ее по косточкам и ел, обсасывая. Самое вкусное для него – жареная рыбья кожица и то место, где брюшко вспарывается для потрошения.
Ему было так вкусно, что он жмурился от удовольствия и обглодав все косточки, долго еще сидел над пустой тарелкой. Простая еда – вкуснее нет.
Желудок на этом не успокоился, прося добавки, но молодой парень не мог себе позволить такой роскоши. Он встал и пошел в кухню ставить чайник.
У него, студента, каждый кусочек хлеба, каждый чайный пакетик был на счету и на вес золота.
Потому что зарплата санитара крохотная, ему ее еле хватает на питание, и он часть откладывает, формируя неприкасаемый запас.
Без опоры, без родни, в чужом городе очень страшно жить. Ведь милостыню не пойдешь просить, если вдруг без денег останешься.
***
Катя Гореванова вела себя надменно, при встречах с Колей делала вид, что в упор не замечает его. В общежитии своя иерархия, свой уклад жизни, все кто в нем живет, друг друга знает, здесь как в улье, непременно сталкиваешься лбами.
О том что Катя стала уходить с подружками гулять по вечерам и возвращаться затемно, Коля не понаслышке знал. Всех более-менее симпатичных новеньких девчат парни в общежитии обсуждали и интересовались слухами про них, ведь интерес к противоположному полу понятен.
«Загуляла Катька. Надо бы Федору Степановичу дать знать», – подумал Николай. И когда встретил родителей девушки, когда те приехали навещать Катьку, отвел в сторонку и честно рассказал обо всем, что знал.
Потому что город открывает много соблазнов перед каждой молодой девушкой, приехавшей из деревни, и может принести последствия.
А дядя Федор Гореванов – такой хороший мужик, так не хочется Коле, чтобы тот краснел за дочь и испытывал проблемы из-за Катьки.
— Ну и ну, – занервничал Гореванов, заоглядывался. — Это ж как так, значит Катька обманывает меня? То-то я гляжу, приезжать на выходные отказывается. Мол некогда, у нее учеба. А она гуляет оказывается!
— Дядя Федя, только вы не сдавайте меня перед Катькой, – попросил Николай.
— Да, конечно, Коль, спасибо что маякнул, хоть знать буду, откуда опасности в дальнейшем ждать.
Он передал парню пакет с провизией:
— На Колька, угощайся. А может присмотришь за моей Катькой, а? Ну, сделаешь вид, что ты жених ее. И Катьку я настращаю, чтоб слушалась тебя. Понимаешь. Я хочу, чтоб она выучилась, а не шлялась по гулянкам. А ты вроде как ее парнем станешь, фиктивным разумеется, и будешь охранять ее ото всяких хахалей. А взамен я тебе буду помогать продуктами. Мне ж не сложно приезжать в город на выходные и привозить для тебя продукты. Ну. Что скажешь?
Перед таким заманчивым предложением парень не смог устоять. Согласился – сразу же. Для того, чтобы шпионить за девушкой, он уволился.
Теперь на его улице настал праздник. Он стал есть досыта, перестал нуждаться в деньгах.
Для него сытость и уверенность в завтрашнем дне очень много значили.
Катюша артачилась от его «опеки», не желала знать, но отец так отругал дочь, что та побоялась перечить.
— Папка совсем сдурел, жениха мне нашел, – жаловалась она соседкам по комнате.
На правах жениха Николай заходил к девушке. Требовал показать ему конспекты, проверял, выполнила ли она домашние задания.
Целых три года он опекал Катю, словно старший брат. При неповиновении девушки сразу же звонил ее отцу.
Гореванов Федор же полностью доверял парню, стал реже приезжать, передавая продукты для дочки и для Коли с попутками.
— Ябеда, папкина шестерка, овчарка! – ругалась на Колю девушка.
Но плоды папиной находчивости стали видны, Катя училась без прогулов и без проблем в учебе. А на последнем курсе вычудила. У нее живот стал расти.
Николай первым заметил это. Честно говоря, он уже так привык к девушке, что жизни своей без нее не представлял.
Дипломы получали Николай и Катя в одно время. Катю ждало место в поликлинике в райцентре, ее мать уже договорилась об этом.
Вот только выпирающий животик у Кати уже стал виден. Когда Горевановы приехали забирать дочь, не было смысла скрывать очевидное.
Федор покраснел и крякнул, когда увидел «позор». Мария Гореванова едва не рухнула, от увиденного у нее подкосились ноги и давление разыгралось.
— Ты что, беременна?! От кого? – поинтересовалась мать.
Катя стояла растерянная. Она подняла глаза и посмотрела на Николая.
— От Коли? – удивился вслух отец.
— От кого ж еще, – съязвила девушка. – Он ведь мой жених, сами так сказали, придется свадьбу играть!
Николай отшатнулся:
— Чего?! Да неправда, не верьте Катьке! Я ее пальцем не касался! – возразил он.
У Федора опустились руки при взгляде на «помощника».
— Ты что натворил, щенок? Я же попросил тебя… По-человечески! А ты… Эх ты, да кого я слушаю, ты же из пропащей семьи.
Николаю обожгло сердце от услышанного.
— Дядь Федь…
— Да уйди ты, – махнул тот рукой и повернулся спиной.
**
Николай уходил из общежития в полной тишине. Он не знал куда пойти. На работу в городе его не приняли, слабоваты оценки были. В этом году была масса выпустившихся из училища медиков, поэтому вакансии все разобраны.
Поразмыслив, Николай вернулся в деревню. Оказалось, что отец его совсем спился, потеряв человеческий облик. Вместо приветствия он пристал к сыну:
— Дай денег.
Коля спрятался от отца в сарае, там переночевал ночь и с утра поехал в райцентр. Маленький пакет с вещами, вот и все его имущество.
Проходя мимо дома Горевановых, Николай сбавил шаг.
Захотелось войти в дом и объясниться с дядей Федором, что он ни в чем не виноват. Да и зачем Катя так с ним поступила.
В райцентре его приняли на должность фельдшера, с испытательным сроком. Выдали комнатку в старом доме, где он стал жить.
Получив первую зарплату, Николай долго сидел, прижав деньги к груди. Какое же это было счастье.
…В ноябре он поехал на вызов в свою родную деревню. Оказалось, у Горевановой Кати начались схватки. Николай поехал на вызов не один, у него было мало опыта, тем более с родами, рядом была старенькая акушерка. Катя родила дома, девочку. Николай принимал младенца, обработал ему пуповину и протянул роженице.
Катя вымученно посмотрела на Колю.
— Прости меня, Коль. Я от злости так сказала, назло тебе. Меня обманул парень, говорил, женится, и вот… Ну и дурой же я была, оклеветала тебя. Я папе с мамой расскажу всю правду.
— Лежи, – попросил мужчина. Он укутал ее плотнее в одеяло, когда уложил на носилки. — Я вас в роддом отвезу.
…Гореванов Федор явился к Коле домой, едва в ноги не упал, раскаивался.
— Прости, Колька, что наговорил всякого. У меня тогда померкло в глазах от ярости. Как я мог такое сказать тебе!
Николай улыбнулся мужчине:
— Дядь Федя, все нормально. Благодаря вам я выучился. Если бы не вы, так бы и голодал, вы мне ближе отца стали. Простите что не доглядел за Катей.
— Сынок.
***
К лету Горевановы играли свадьбу. Катю выдавали замуж за Николая, та лучилась счастьем.
— Катя, Катя моя, – улыбался ей Николай.
— Хороший мой, – улыбалась невеста.
Горевановы, мать с отцом, улыбались глядя на новобрачную пару. Переговаривались между собой вполголоса, Федор супруге говорил:
— Дочку я только Николаю доверяю! Я ему верю больше чем себе.
Счастья молодым!