Оля выходила из дома, в котором жил брат и увидела знакомую машину.
— Мам, привет, — Ольга подошла к матери, копающейся в багажнике.
Осень уже накрыла деревню серым небом, пахло прелыми листьями и дымом с соседних участков. Маргарита Павловна выгружала из машины тяжёлые сумки. Она даже не подняла головы, когда услышала дочкин голос.
— Давай помогу с пакетами.
— Не нужно, я сейчас Сереже позвоню, он придет и заберет их.
Ольга посмотрела на пакеты, увидела в них банки с соленьями, домашнюю колбасу, картошку… И неприятно удивилась тому, что мама привезла слишком много продуктов для брата.
Она заглянула и в открытый багажник маминой машины, тот был абсолютно пуст.
— А мне ты ничего не привезла? — спросила она, стараясь не выдавать голосом эмоций.
Маргарита Павловна вздохнула так, будто Ольга только спросила о чем-то невообразимо глупом.
— Оля, что я должна тебе возить? Ты давно взрослая, нечего от меня помощи ждать, сама себе все можешь купить или приготовить.
Ольга удивилась:
— А Сергей по-твоему, не взрослый?
— Сережа с Анечкой — молодая семья, им моя помощь нужнее, — отрезала мать.
Ольга замерла, ощущая, как внутри поднимается знакомая волна раздражения. И это уже не впервой.
Месяц назад она заметила, что мать перестала передавать ей овощи с огорода. Потом перестала помогать деньгами, хотя раньше, пусть нехотя, но поддерживала. Теперь — вот это.
— Ты так говоришь, будто я тебе чужая, — бросила она, скрестив руки на груди.
Маргарита Павловна подняла глаза на дочь, взгляд ее был холодным и оценивающим.
— Представь себе, и родные люди становятся чужими. А чужие наоборот, родными. Вот Анечка в-отличие от тебя, не перечит мне на каждом шагу. Она слушается меня. Она уважает каждое мое слово. Хоть кто-то в этой семье стал для меня настоящей дочерью.
Ольга сделала шаг назад, словно её ударили.
— Настоящей дочерью? — повторила она.
— Да, — кивнула Маргарита Павловна, снова переключая внимание на сумки.
Ольга нервно усмехнулась.
— Ну, раз так, то и зови свою «настоящую дочь», когда тебе помощь понадобится, — выплюнула она и развернулась.
Она пошла прочь из двора, Маргарита Павловна посмотрела ей вслед, но не остановила, только устало вздохнула и потянулась за очередной сумкой.
***
Аня склонилась над разделочной доской, аккуратно нарезая морковь для супа. Ломтики получались ровными и тонкими, Аня затаила дыхание, так ей хотелось угодить маме мужа. Хотелось, чтобы свекровь увидела, как она старается и оценила.
Маргарита Павловна стояла у плиты, краем глаза наблюдая за невесткой. Она молчала, но Аня чувствовала её пристальный взгляд.
— Куски крупноваты, — наконец раздался голос свекрови.
Аня тут же попыталась исправить.
— А если вот так? — торопливо уточнила она.
Маргарита Павловна подошла ближе, оценивающе посмотрела, потом коротко кивнула.
— Уже лучше. Запомни, еда должна быть не только вкусной, но и красивой.
Аня облегчённо улыбнулась. Значит, угодила.
— Учись, — продолжила свекровь, беря в руки тесто и ловко раскатывая его. — Хозяйка должна всё делать правильно. Ты — молодец, стараешься. Не то что Ольга… — она махнула рукой, словно отгоняла назойливую муху.
Аня опустила глаза. Она уже привыкла, что любые разговоры Маргариты Павловны заканчиваются сравнением ее, Ани, с золовкой Ольгой. И все же внутри девушки что-то неприятно дрогнуло.
— Оля вечно спорила со мной, — с обидой проговорила свекровь, — Я ей одно, а она — другое! Голос на меня повышала, перечила. Она упертая как баран, воспитывать её — как воду решетом носить!
Аня торопливо закивала, подхватив тесто.
— Как я вас понимаю, — прощебетала она.
Однако на самом деле, Аня была несогласна со словами мамы мужа.
Свою золовку Ольгу девушка почти не знала. Та держалась на расстоянии, приходила редко, смотрела с каким-то скрытым раздражением. В глубине души Аня подозревала: не просто так люди становятся «упёртыми».
Но сейчас не время об этом думать. Сейчас главное — подумать о себе и сделать все, чтобы понравиться Маргарите Павловне.
***
Тем временем Ольга сидела в кафе с подругой и сердито размешивала ложечкой чай.
— Ты представляешь? — громко возмущалась она. — Мама меня вообще ни во что не ставит! Я для нее — пустое место, потому что она нашла себе другую дочку, в лице невестки!
— А что ты обижаешься, ты же знаешь свою мать, — осторожно заметила подруга.
— Вот именно, знаю! — Ольга резко поставила чашку на стол. — Она всю жизнь пыталась переделать сначала папу, потом меня. Я дала ей отпор, так она за невестку взялась!
Подруга кивнула.
— Что теперь будешь делать?
— А что делать? — Ольга скрестила руки на груди. — Раз у неё теперь другая дочь, пусть к ней и обращается, в случае чего. Рано или поздно она и Аньке весь мозг съест и надоест ей.
Высказавшись, Ольга вдруг почувствовала пустоту в груди.
Она потеряла самое ценное, что всегда было всегда при ней — мамину любовь.
И сейчас ревновала маму к Ане, только вот поздно локти кусать, раньше нужно было искать к маме подход. А теперь ей уже не под силу остановить поезд, мчащийся на полном ходу.
***
Стол был богато накрыт: здесь было и мясо, и домашняя солянка, и пироги с капустой, и винегрет.
Атмосфера казалась тёплой и семейной, однако Ольга ощущала в груди ледяной комок.
Она заявилась на ужин, потому что ей позвонил Сергей, он передал, что мама ждет ее на серьезный разговор.
Ольга ожидала чего угодно: очередную лекцию о своем «мерзком» характере, упрёки за редкие визиты, но никак не готовилась к тому, что произойдёт.
Маргарита Павловна положила вилку на стол и выпрямилась.
— Хочу чтобы ты была в курсе насчет бабушкиной квартиры.
Ольга оторвалась от своей тарелки и медленно подняла голову.
— А что с ней? Ты собиралась переписать её на меня и Сергея, — напомнила она.
— Я уже давно передумала и отписала квартиру Сереже с Аней. Так что от меня ты больше ничего не жди.
Ольга дернула плечом и посмотрела на мать:
— Что?
— Второй раз повторять не буду, ты все прекрасно слышала, квартира отошла Сереже с Аней. Им нужней, у них семья, которая должна расти.
— Но ведь ты давала обещание, что поделишь бабушкину квартиру пополам! — в голосе Ольги появились истерические нотки, девушка не хотела верить в мамины слова.
— Передумала, — холодно ответила мать.
Ольга почувствовала, как внутри нее закипает ярость, она сжала кулаки, ногти впились в ладони.
— То есть, ты окончательно бросаешь меня, я теперь вообще никто?! — рассердилась она. — Ты готова всё им отдать, а меня оставить без угла?
Маргарита Павловна раздражённо вздохнула, как будто устала от детских капризов.
— Оля, не устраивай сцен. Тебе эта квартира не нужна. У тебя есть хорошая работа, ты взяла ипотеку и сможешь добиться всего сама.
— Дело не в квартире! — Ольга вскочила, едва не опрокинув стул. — Дело в том, что ты меня предала!
— Не говори глупостей, — отмахнулась мать.
— Ах, глупости?! — голос Ольги задрожал от возмущения. — Значит, Аня — тебе «настоящая дочь», а я — так, мимо проходила? Ты меня просто вычеркнула из семьи, да?
Сергей неловко поёрзал на стуле.
— Оля, ну хватит…
— Нет, не хватит! — она резко повернулась к нему. — А ты? Ты вообще понимаешь, что ты сейчас у меня эту квартиру просто отбираешь?!
Сергей не нашёлся, что ответить.
Аня, до этого сидевшая молча, вдруг осторожно заговорила.
— Извините, можно я скажу? Мне кажется, Маргарита Павловна, так нельзя.
Ольга удивлённо посмотрела на неё.
Маргарита Павловна резко отрезала:
— Анечка, не вмешивайся пожалуйста, я все сделала по-справедливости. Ты давно заменила мне родную дочь и поэтому заслужила свой кусок пирога.
Аня замолчала, почувствовав необъяснимое облегчение в душе. Она не ожидала, что ей вообще что-то достанется, а тут — половина квартиры!
Конечно, ей было немного неловко перед Ольгой, но свекровь сама так решила.
Ольга судорожно выдохнула и посмотрела на мать.
— Я смотрю, у вас такая идиллия, что ж, рада за вас всех. А я лишняя в этой семье, поэтому ухожу.
Девушка встала из-за стола и вышла, громко хлопнув дверью.
***
Прошёл месяц после того злополучного ужина. Ольга не звонила и не приезжала, а Маргарита Павловна делала вид, что её это не задевает. Перебесится — сама объявится. Она даже была довольна: теперь всё её внимание можно было посвятить Ане, новой «дочери».
Но что-то пошло не так.
— Аня, ты зачем так заправила постель? — раздражённо спросила Маргарита Павловна, заходя в спальню сына и невестки. — Простынь же вся смятая!
— Маргарита Павловна, да какая разница? Мы всё равно её утром опять будем комкать.
Свекровь замерла.
— Какая разница? — переспросила она, прищурившись.
— Ну да, — Аня пожала плечами.
Маргарита Павловна почувствовала лёгкий укол в груди. Раньше Аня никогда так не отвечала.
Она оставила это без комментариев, но тревожный звоночек зазвенел в голове. На следующий день звоночек перерос в набат.
— Суп пересолила, — заметила Маргарита Павловна, пробуя ложкой бульон.
— Ну и что? Разбавить можно.
— Что за халатность! — всплеснула руками свекровь. — Сколько раз я тебя учила, что нужно пробовать суп в процессе варки!
Тут Анна закатила глаза.
— Да-да, пробовать, записывать, учиться. Я знаю.
— Ты как со мной разговариваешь?!
Аня снова пожала плечами и налила в кастрюлю немного воды из чайника.
— Я просто не пойму, зачем из-за такой мелочи устраивать скандал!
Маргарита Павловна смотрела на невестку и не узнавала ее. Куда делась тихая, послушная девочка, которая раньше ловила каждое её слово?
Анна бросила кухонное полотенце на стул, не удосужившись поправить его и ушла из кухни, ничего больше не сказав.
Ей больше не нужно было утруждать себя ради того чтобы понравиться маме мужа.
Она получила в собственность половину квартиры, о которой даже мечтать не могла и теперь была хозяйкой своего жилья.
Нет нужды дальше терпеть «старую зануду» — так Аня давно окрестила про себя свекровь.
***
В тот же день к Маргарите Павловне заглянула соседка.
— Что-то ты сегодня хмурая, — заметила Лидия Петровна, наливая себе чай.
— Да уж, есть с чего, — буркнула хозяйка.
— Опять Ольга тебя довела?
— Ольга? — свекровь презрительно фыркнула. — Она не звонит, не появляется.
Лидия приподняла бровь.
— А кто тогда?
Маргарита Павловна сжала губы, колеблясь.
— Аня. Она сильно изменилась с тех пор, как я переписала на нее часть квартиры.
— Что ты имеешь в виду? — удивилась соседка.
— Она стала другой, спорит со мной, закатывает глаза, огрызается, что я придираюсь к ней на каждом шагу.
Лидия Петровна отставила чашку.
— А ты удивлена?
— Конечно, я удивлена! Еще неделю назад Аня вела себя просто идеально! — вспыхнула Маргарита Павловна.
— Да нет, подруга, — усмехнулась соседка, — Она не была идеальной. Она была удобной для тебя. А теперь, когда ей не нужно ничего от тебя добиваться, она просто перестала притворяться.
Маргарита Павловна резко притихла.
— Вот в Ольге никогда не было притворства. Твоя дочь была с тобой честна. Она спорила и злилась, но всегда говорила, что думает, в глаза. А вот Анечка, в-отличие от нее, угождала тебе, пока думала, что от этого что-то зависит. Ты сама выбрала, кого сделать дочкой. Вот теперь и пожинай плоды.
Маргарита Павловна откинулась на спинку стула и устало провела рукой по лицу. Впервые за долгое время она задумалась, уж не ошиблась ли она.
***
Маргарита долго сидела в темноте, глядя в окно. За стеклом моросил осенний дождь, капли медленно стекали вниз, размывая огни уличных фонарей.
Женщина ощущала себя опустошенной.
Ее любимая невестка Анечка больше не напоминала ту улыбчивую, старательную девочку, которой когда-то восхищалась Маргарита.
Ольга не появлялась. Сергей делал вид, что ничего не замечает.
А Маргарита Павловна думала. Думала и вспоминала.
Как Ольга в детстве упрямо отказывалась заплетать волосы. Как спорила, когда ей покупали одежду не того цвета. Как защищала своё мнение, даже когда проще было промолчать.
И как, несмотря на все ссоры, всегда приходила, когда мать просила о помощи.
Пока Маргарита Павловна не вычеркнула её из жизни.
Женщина резко встала, подошла к телефону и неуверенно набрала номер. Гудки тянулись мучительно долго.
— Да? — голос Ольги был настороженным, холодным.
Маргарита Павловна сглотнула.
— Оля…
На том конце — молчание.
— Может, приедешь? — тихо сказала она. — Я твои любимые пирожки испекла.
Ольга усмехнулась.
— А чего ж твоя новая дочь тебе не испекла?
Маргарита Павловна закрыла глаза.
— Оля… — в голосе её не было привычной строгости, только усталость. — Я была неправа.
Опять тишина. Долгая. Напряжённая.
— Ты действительно это понимаешь? — наконец спросила Ольга.
— Да.
На том конце провода снова замолчали. Потом Ольга выдохнула.
— Ладно, мама. Я приеду.
Гудки. Разговор закончился.
Маргарита Павловна положила трубку. В комнате по-прежнему было темно, за окном шумел дождь.
Это не было счастливым концом. Но это был первый шаг.