Кофемашина издала последний хрип, и аромат свежесваренного кофе заполнил кухню. Полина потянулась к любимой чашке – той самой, с отколотым краешком, которую бабушка берегла для особых случаев. Теперь каждое утро было особым случаем.
Солнечные лучи падали на старый деревянный стол, высвечивая причудливый узор. Сколько раз бабушка протирала эту столешницу? Сколько чашек чая было выпито за этим столом? Полина провела пальцем по тёплому дереву, улыбнувшись воспоминаниям.
– Господи, ну когда ты уже купишь нормальную мебель? – раздался голос из телефона, прервав идиллию момента. – В твоём возрасте пора уже думать о современном интерьере.
– Доброе утро, мама, – Полина закатила глаза, прижимая телефон плечом к уху и размешивая сахар в кофе. – И тебе хорошего дня.
– Не ёрничай. Слушай, нам надо встретиться. Есть разговор.
Полина замерла с ложечкой в руке. Мамины “разговоры” никогда не заканчивались ничем хорошим.
– Что-то случилось?
– А обязательно должно что-то случиться, чтобы мать захотела увидеть родную дочь? – в голосе Маргариты зазвучали знакомые нотки обиды.
– Нет, конечно, – Полина вздохнула, разглядывая кофейную гущу на дне чашки. Может, там можно было разглядеть подсказку, как избежать очередного “серьёзного разговора”? – Когда и где?
– В три часа в “Кофейном домике”. Знаешь, где это?
– Мам, я там работала баристой два года назад.
– А, точно. Вечно забываю, где ты только не работала. Ну всё, до встречи!
Телефон замолчал. Полина посмотрела на часы – 9:30. Пять с половиной часов относительного спокойствия.
В “Кофейном домике” ничего не изменилось за два года. Даже царапина на столике у окна, которую Полина случайно оставила, открывая бутылку газировки, всё ещё была на месте. Маргарита опоздала на двадцать минут – тоже ничего нового.
– Солнышко! – Маргарита подлетела к столику, источая аромат слишком сладких духов. – Ты похудела? Тебе надо больше есть.
– Мам, я в полном порядке. Что случилось?
– Ох, эта твоя привычка всё сразу выяснять. Никакого удовольствия от общения! – Маргарита театрально вздохнула, усаживаясь и подзывая официантку. – Капучино с корицей и… что у вас есть из пирожных?
Спустя пятнадцать минут обсуждения меню, погоды и “этой ужасной соседки сверху” мать наконец перешла к делу:
– Понимаешь, у меня небольшие финансовые затруднения…
“Началось”, – подумала Полина, отпивая остывший американо.
– …и я подумала, может, я могла бы немного пожить у тебя? Совсем недолго, пока не решу вопрос с квартирой.
Полина чуть не поперхнулась кофе:
– С какой квартирой? У тебя же есть квартира.
– Была, – Маргарита промокнула губы салфеткой. – Я её сдала. Временно! Просто нужны деньги на один проект…
– Какой ещё проект?
– Неважно, – Маргарита махнула рукой. – Ну так что? Приютишь маму? Обещаю, я буду тише воды, ниже травы.
Полина посмотрела в окно. Мимо пробежала собака, таща за собой хозяина на поводке. “Господи, во что я ввязываюсь?”
– Хорошо, – услышала она свой голос. – Только ненадолго.
– Спасибо, доченька! – Маргарита просияла. – Я знала, что на тебя можно положиться. Кстати, может, закажем ещё по пирожному?
Первая неделя прошла относительно спокойно. Мать действительно старалась быть “тише воды, ниже травы”, что само по себе настораживало. Она даже готовила завтраки – правда, Полина каждый раз морщилась от количества соли в яичнице, но молчала. В конце концов, это всего на пару недель, верно?
К концу второй недели на кухонном столе появилась коллекция глянцевых журналов. На третьей – новая сковородка и набор ножей. “Ну как можно готовить этими тупыми железками?” – возмущалась Маргарита, выбрасывая старые бабушкины ножи. Полина достала их из мусора, когда мать ушла на очередную “деловую встречу”, и спрятала в своей комнате.
– Полинка, солнышко! – раздалось из прихожей в пятницу вечером. – Ты не поверишь, кого я встретила!
Полина оторвалась от ноутбука. Судя по голосам, мама была не одна.
– Это же Светочка! Помнишь тётю Свету? Ну, которая жила с нами по соседству, когда ты была маленькая?
В гостиную вплыла пышная блондинка в леопардовом платье, источающая запах тех же приторных духов, что и Мать.
– Господи, какая ты стала красавица! – воскликнула тётя Света, заключая Полину в удушающие объятия. – А я тебя помню вот такусенькой! Ты ещё всё время ревела, когда мама уходила.
– Да, память у меня так себе, – пробормотала Полина, пытаясь вежливо высвободиться.
– Светочка проездом в городе, – щебетала Маргарита, доставая бокалы. – У неё тут какие-то дела с недвижимостью. Я подумала – почему бы не посидеть, не вспомнить старые времена?
К полуночи “старые времена” превратились в караоке-вечеринку. К тёте Свете присоединились ещё две её подруги, имена которых Полина не запомнила. Они пели песню в третий раз, когда снизу постучали по батарее.
– Да что они понимают в искусстве! – возмутилась одна из подруг, открывая новую бутылку вина.
– Мам, может, хватит? – Полина попыталась перекричать музыку. – Завтра рабочий день.
– Доченька, не будь занудой! – Маргарита закружилась по комнате. – Мы же совсем чуть-чуть! Светочка, спой ещё разок!
В три часа ночи, когда компания наконец разошлась, Полина начала убирать горы фантиков, пустые бутылки и крошки от торта.
– Брось ты это, – махнула рукой Маргарита, падая на диван. – Утром уберём.
– Утром мне на работу.
– Господи, вечно ты всё усложняешь! Вся в отца – такая же зануда.
Полина замерла с мусорным пакетом в руках:
– Кстати, мне тут нужно кое-какие бумажки подписать. Для банка.
– Какие бумажки?
– Завтра покажу, – Маргарита уже почти спала. – Ерунда, просто формальность…
Утром Полина проспала. Наспех проглотив кофе, она вылетела из дома, забыв про обещанные документы. Весь день голова раскалывалась, а от таблеток не было толку.
Вечером её ждал сюрприз – Маргарита затеяла ремонт. Точнее, пока только планировала, но журналы с интерьерами уже были разложены по всей гостиной, а на стенах появились отметки карандашом.
– Мам, ты что делаешь?
– Смотри, если здесь снести перегородку, будет гораздо просторнее! – Маргарита водила пальцем по стене. – А тут можно сделать арку…
– Какую перегородку? Это несущая стена!
– Ой, да ладно тебе, сейчас такие технологии! Всё можно сделать. Вот, кстати, – она достала из сумки папку, – тут документики, помнишь? Просто подпиши вот здесь и здесь.
Полина взяла бумаги. Голова всё ещё гудела после вчерашнего, буквы расплывались перед глазами.
– Что это?
– Да так, формальности для банка. Им нужно подтверждение, что ты не против моего присутствия тут. А то знаешь, какие они сейчас дотошные…
– Мам, тут много текста. Я хочу прочитать.
– Господи, Полина! – Маргарита закатила глаза. – Ты что, мне не доверяешь? Родной матери? У меня, между прочим, дела горят, мне через час надо быть на встрече с риэлтором.
– С каким ещё риэлтором?
– Неважно. Подписывай, я опаздываю!
Полина посмотрела на часы. Потом на мать, которая нетерпеливо постукивала ногой. Потом снова на документы. Буквы прыгали перед глазами, сливаясь в неразборчивую массу. В висках стучало.
– Ладно, давай ручку.
Круговорот событий закружился с новой силой. Маргарита стала приводить гостей почти каждый вечер – то старых подруг, то каких-то “бизнес-партнёров”. Квартира наполнилась незнакомыми запахами, звуками, вещами. Любимая бабушкина ваза переехала в шкаф – “слишком старомодная”. Фотографии на стенах сменились абстрактными картинами.
– Мам, это мой дом, – не выдержала Полина после очередной перестановки. – Может, хватит всё менять? Ты прекрасно знаешь, что мать моего отца оставила его мне.
– Теперь это наш дом, – отрезала Маргарита. – И я имею право сделать его уютным.
“Уютным” в её понимании оказался розовый торшер в виде фламинго и коллекция фарфоровых кошек. Полина старалась не обращать внимания, повторяя себе, что это временно. Вот только “временно” растягивалось всё дальше и дальше.
А потом пришло письмо из банка.
Полина трижды перечитала уведомление, не веря своим глазам. Строчки плясали перед глазами, складываясь в страшные слова: “переход права собственности”, “новый владелец”, “Маргарита Андреевна Воронова”…
– Мама! – голос сорвался на крик. – Что ты наделала?!
Маргарита спокойно подняла глаза от очередного журнала:
– А, ты уже получила? Я хотела сама тебе рассказать, но всё как-то момент не подходящий был.
– Момент?! Ты украла мою квартиру!
– Не драматизируй, – Маргарита поморщилась. – Я ничего не украла. Ты сама подписала документы.
– Ты же сказала, это для банка! И как вообще такое может быть с одной подписи???
– Это и было для банка. Просто немного другого характера, чем ты думала. Ну и у меня работает несколько подруг где надо. Они с одной подписью чудеса выделывают.
Полина опустилась на стул. Тот самый бабушкин стул, который теперь уже не был её. Как и всё остальное в этой квартире.
– Почему? – только и смогла выдавить она.
– Потому что я лучше знаю, как распорядиться этим имуществом, – Маргарита отложила журнал. – Ты молодая, заработаешь себе на новое жильё. А мне нужна стабильность. В конце концов, я твоя мать. Я имею право на обеспеченную старость.
– Право? – Полина почувствовала, как к горлу подступает тошнота. – Какое право? Это бабушкина квартира! Она завещала её мне!
– Вот именно – бабушкина. Матери твоего отца. Так что по справедливости она должна была достаться мне.
– Справедливости? – Полина истерически рассмеялась. – Ты бросила меня на бабушку, когда мне было пять лет! Укатила со своим очередным ухажёром! А теперь говоришь о справедливости?
Маргарита поджала губы:
– Я не обязана оправдываться за свои решения. Тем более перед собственной дочерью. Квартира теперь моя, и точка.
Полина механически складывала вещи в чемодан. Руки дрожали, но слёз не было – только пустота внутри и гулкий звон в ушах. Старая фотография выпала из стопки одежды – она с бабушкой в парке, обе смеются, держат мороженое. Полина помнила тот день: ей исполнилось двенадцать, и бабушка впервые разрешила съесть два рожка подряд.
– Что ты копаешься? – Маргарита появилась в дверях. – Я же сказала, мне нужна эта комната под кабинет.
Полина молча продолжала складывать вещи.
– И куда ты пойдёшь? – в голосе матери появились снисходительные нотки. – Может, одумаешься? Поживёшь пока в маленькой комнате…
– В той, куда ты уже притащила этот жуткий красный диван?
– Между прочим, это итальянская кожа! – возмутилась Маргарита. – Я пытаюсь сделать из этой берлоги нормальное жильё, а ты…
– Берлоги? – Полина наконец подняла глаза. – Это был дом. Настоящий дом, пока ты не превратила его в свой очередной проект.
Она застегнула чемодан и огляделась. Что ещё взять? Бабушкины фотографии уже убраны, любимые книги упакованы. Взгляд упал на старую чашку с отколотым краем.
– Только не говори, что собираешься забрать этот хлам, – Маргарита поморщилась.
– Это не хлам.
– Господи, Полина, ты как маленькая! Цепляешься за старьё, живёшь прошлым. Я делаю тебе одолжение – может, наконец повзрослеешь, начнёшь жить своей жизнью.
Полина аккуратно завернула чашку в свитер и положила в сумку:
– Своей жизнью? А чью жизнь я жила до этого?
– Ну, знаешь… – Маргарита взмахнула руками. – Вечно в этих бабушкиных вещах, с этими её привычками. Она тебя избаловала, вот что! А я…
– А ты что? – Полина выпрямилась. – Что ты сделала, мама? Назови хоть что-нибудь.
– Я тебя родила!
– И на этом всё? – Полина горько усмехнулась. – Знаешь, я долго думала, почему ты такая. Жалела тебя, придумывала оправдания. Мол, тяжело одной, молодая была, глупая… А теперь понимаю – ты просто эгоистка. Всегда была и будешь.
– Как ты смеешь…
– Смею. Потому что больше не боюсь тебя разочаровать. Не боюсь быть плохой дочерью. Ты знаешь, почему? Потому что ты никогда не была настоящей матерью.
Полина взяла чемодан и направилась к выходу. В прихожей остановилась, оглянулась на квартиру – теперь чужую, неузнаваемую.
– Я здесь выросла, – тихо сказала она. – Здесь научилась ходить, читать, мечтать. Здесь бабушка пекла пироги по воскресеньям и рассказывала сказки перед сном. А ты… ты даже не помнишь, какая сказка была моей любимой.
– Про Золушку, – быстро сказала Маргарита.
– Нет, мама. Про Русалочку. Но откуда тебе знать? Тебя же здесь не было.
Она вышла, аккуратно прикрыв за собой дверь. В подъезде пахло свежей краской – соседи затеяли ремонт.
Вечер был тёплым. Полина брела по знакомым улицам, не особо задумываясь, куда идёт. Телефон в кармане завибрировал – сообщение от Кати, коллеги с работы.
“Ты как? Диван разложен, ждём тебя. Только предупреждаю – мой кот храпит!”
Полина улыбнулась. Вчера, когда она рассказала Кате о случившемся, та без раздумий предложила пожить у неё.
Тяжёлый чемодан вдруг стал легче. Она остановилась, достала бабушкину чашку. Край был отколот – как раз там, где когда-то Полина случайно уронила её, а потом плакала, боясь признаться. Бабушка тогда не ругалась. Сказала только: “Знаешь, милая, у каждой трещинки своя история. Главное – что чашка всё ещё может держать чай”.
Полина осторожно погладила щербатый край. “У каждой трещинки своя история”. Может, это и к людям относится? Мы ломаемся, теряем кусочки себя, но главное – что всё ещё можем наполняться чем-то тёплым.
Она достала телефон, написала Кате: “Буду через полчаса. Куплю печенья к чаю”.
А потом удалила номер матери из контактов.
Впереди была новая жизнь. Не такая, как представлялось, не такая, как планировалось. Но, может быть, именно такая, какая нужна. Ведь дом – это не стены. Дом – это место, где тебя принимают со всеми трещинками. И иногда его нужно строить заново.
Где-то вдалеке мяукнул кот. Полина рассмеялась – кажется, её новый сосед уже зовёт на ужин. Завтра она пойдет к юристам и вернет себе свою квартиру.