У Громова заболела тёща. Ну, заболела — не впервой. Обычно поохает, поворчит, а потом снова за своё: с утра до вечера грызёт Громова за любое слово или поступок. Но в этот раз всё было иначе. Уже неделю она лежала молча, словно свет погас в её глазах. Даже крикнуть «Ты опять не так тарелку помыл!» у неё не хватало сил.
Жена Громова, Настя, слёз не утирала. Почти всё время проводила у постели матери, глядя на неё опухшими от плача глазами.
— Мама, встань! Мама, ты нам нужна! Как мы без тебя? — причитала она.
«Мы?» — бурчал про себя Громов. — «Ну, я-то уж точно как-нибудь проживу.» Но даже ему стало не по себе: тёща уходит, а что делать — непонятно.
На третий день Громов сел рядом с ней. Пожал плечами, вздохнул и начал разговор:
— Вам что-нибудь болит?
Тёща молчала, устремив взгляд куда-то в потолок.
«Ладно, попробуем другой подход,» — решил он. И неожиданно выпалил:
— А Людмилу Васильевну из соседнего дома в больницу увезли. Представляете, отравилась пирогами на ярмарке.
Тёща слабо шевельнула губами, но не ответила.
Громов прищурился. Тактика начала работать, но требовалось усиление.
— А у нашего бизнесмена с первого этажа угнали новенькую «Теслу». Говорят, только из салона выкатил.
На бледных щеках тёщи мелькнул еле заметный румянец.
— Это который всё парковку у нас занимает? — едва слышно прошептала она.
— Он самый! — с энтузиазмом подхватил Громов. — И знаете, что самое интересное? В машине была папка с документами и пачка евро. Всё исчезло!
Тёща приподнялась на локтях, а глаза блеснули.
— И сколько же там было? — спросила она с хитрым прищуром.
— Ну, больше десяти миллионов в рублях, это точно, — сказал Громов, делая вид, что считает в голове.
— Вот так ему, гаду, и надо! — хихикнула тёща. — Всё ходил тут, важничал!
Громов обрадовался. Путь к успеху был ясен.
— А знаете Тараса Петровича? Он на собрании вас постоянно критиковал за клумбы.
— Ну? — тёща буквально подалась вперёд, ожидая продолжения.
— Его путёвки перепутали. Вместо санатория в Сочи отправили на рыбный завод в Мурманске. Говорят, его там ещё и на переработку записали, — с серьёзным лицом сообщил Громов.
Тёща залилась звонким смехом, который Громов, пожалуй, никогда не слышал прежде. Она тяжело опустила ноги на пол, оглядела комнату и сказала:
— Ну что, зятёк, пойди в холодильник огурчики достань, да настоечку прихвати. Посидим, поболтаем. Такая жизнь вокруг, что и помереть времени нет!
Громов сдержал улыбку, наблюдая за тем, как тёща вернулась к жизни. В этот момент он понял: иногда для чуда достаточно всего пары весёлых историй и щепотки вовремя поданного злорадства.