– А тут Витюшка с Эллочкой, ой, ну умора прям была, – рассказывала свекровь, Софья Аркадьевна, показывая детские фотографии сына. – Им тут по пять лет всего, а уже важные такие! Жениться собирались, представляешь! Эллочке фату из тюля сделали…
Софья Аркадьевна заливисто рассмеялась, и Нина, которой было почему-то неприятно это слушать, спросила:
– Эта та Элла, которая сейчас за границей живет?
Свекровь об этой дочери своей подруги ей все уши прожужжала. Причем, все недостатки ее преподносила как достоинства. Всякий раз она неоднозначно намекала, что очень ей хотелось, чтобы на месте Нины была именно она, Эллочка. Невестка же не выдавала своего недовольства и каждый раз только кивала на слова Софьи Аркадьевны.
– Да, да! – Оживилась свекровь, – Я тебе рассказывала о них. Подруги моей, Валентины, дочка. Такая умница, а красивая какая! М-м-м, а как Витюшка был в нее влюблен! Он же даже рвался самолет догонять, когда они навсегда из страны уезжали! А потом закрылся в своей комнате и так сидел там больше суток, потом вышел – глаза красные, тут уж не знаю, то ли плакал, то ли не спал. Ходил еще долго как в воду опущенный. Ну, ничего, оклемался потом, даже вот видишь, жениться смог. А раньше он и не смотрел в сторону девушек других, все Эллочку забыть не мог!
– Ой, мне же надо освежить рубашки Витины, – спохватилась Нина, найдя повод, чтобы прекратить эту беседу, – А то белые давно не надевал, а у него завтра переговоры ответственные.
– Да, он у нас такой, – Вздохнула мать, – Жаль, что жену не смог себе под стать выбрать, – горько пробормотала себе под нос последние слова, но Нина все равно их услышала.
Нина зашла в спальню и, закрыв за собой дверь, и прислонилась к ней спиной. Она стояла так несколько минут, прислушиваясь к стуку своего сердца, которое, казалось, билось с какой-то особенной тяжестью.
Подойдя к шкафу, Нина достала из него несколько Витиных рубашек и направилась к ванной комнате. Мысли путались в голове, но все они крутились вокруг одного и того же – Эллы. Сколько раз Нина пыталась подавить это неприятное чувство, отмахнуться, будто от назойливой мухи, сказать себе, что свекровь просто не понимает, как сильно она задевает ее своими рассказами. Но с каждым разом это давалось ей всё труднее.
«Ну, сколько можно! – думала Нина, загружая вещи в стиральную машину. – Каждый разговор, каждое воспоминание – о ней. И почему это так цепляет меня? Может, дело во мне? Может, я сама накручиваю себя?» Она глубоко вздохнула и, запустив стирку, вернулась в спальню. Но покоя это не принесло.
Нина задумчиво смотрела на свадебную фотографию, стоящую на полке. Витя на ней смеялся. Её сердце тогда трепетало от счастья. А теперь оно сжималось от тревоги.
Она решила, что сегодня же поговорит с Витей. Прямо. Откровенно. Может, она действительно всё себе надумала?
Витя вернулся поздно. Уставший, но, как всегда, с лёгкой улыбкой на лице, он разулся, поцеловал жену в щеку и направился в сторону кухни.
– Витюш, я хотела с тобой поговорить, – осторожно начала Нина, когда они остались наедине. – Это насчёт… насчёт Эллы, – она почувствовала, как слова застряли у неё в горле, но она всё же решилась продолжить. – Я знаю, это глупо, но твоя мама всё время о ней говорит, и мне не даёт покоя эта история. Ты действительно был в неё влюблён?
Витя даже жевать перестал, удивлённо подняв брови.
– Влюблён? В Эллу? – он посмотрел на неё, будто не веря, что она задала такой вопрос. – Нет, конечно! Нина, мама это всё придумала. Ещё с детства она мне внушала, что Элла – идеальная. Мы дружили, да. Но не больше. Мама хотела, чтобы мы были вместе, но на самом деле… – он пожал плечами, – я никогда не чувствовал к Элле ничего подобного.
Нина пристально смотрела на мужа, пытаясь уловить в его словах тень лжи. Но в его взгляде не было ничего, кроме удивления. Она хотела верить ему, но… Как тогда объяснить постоянные рассказы Софьи Аркадьевны?
Всякий раз, когда свекровь начинала очередную историю про «умницу и красавицу Эллочку», Нина чувствовала, как её терпение истончается. Всё, что она пыталась подавить в себе, всплывало вновь. Один из таких моментов произошёл несколько дней спустя.
Нина случайно зашла в гостиную как раз в тот момент, когда Софья Аркадьевна разговаривала по видеосвязи со своей подругой Валентиной.
– Ну, как там Эллочка? Пусть хоть выглянет, поздоровается со мной! Ой, она ещё красивее стала! Прямо королева! – Софья Аркадьевна задорно смеялась, а потом многозначительно посмотрела на Нину, которая в этот момент проходила мимо двери. – Про Витюшку спрашивает, говоришь? Да-а-а, всё-таки верно говорят – первая любовь не забывается…
Нина стиснула зубы, и поспешно прошла мимо, стараясь не слушать продолжение беседы. Она уже не могла слышать это имя «Эллочка» без внутреннего содрогания.
Но то, что произошло дальше, стало последней каплей. Был поздний вечер, Нина вернулась с работы совершенно измотанной и решила лечь спать пораньше. Она уже было начала погружаться в сон, когда вдруг услышала доносящиеся из соседней комнаты голоса.
– Кралю свою отправь пока на дачу, – говорила свекровь. – Валя с Эллочкой приедут в гости на пару недель. Сам понимаешь, Нинке здесь не место, когда они будут у нас.
Сон как рукой сняло. Нина резко села на кровати, прислушиваясь, что скажет её муж. Но он молчал. Несколько долгих секунд – и никакого ответа. Сердце Нины сжалось от боли.
– Витя, я для тебя стараюсь, – не унималась Софья Аркадьевна. – Ты сам-то не видишь, что за жену себе выбрал? Ни кожи, ни рожи, никаких перспектив. А вот Эллочка… С ней ты мог бы быть счастливым. Она ведь тебе под стать.
Нина с трудом сдерживала себя, чтобы не выбежать в гостиную и не сорваться на свекровь. Но то, что произошло дальше, она не ожидала услышать.
– Хорошо, мама. Если ты хочешь чтобы Нина ушла, она уйдет. Но только я уйду вместе с ней. И не на время, а навсегда.
Наступила гробовая тишина. Нина замерла, не веря собственным ушам.
– Что? – наконец возмутилась Софья Аркадьевна. – Ты серьёзно? Я для тебя стараюсь, а ты так… Если вы с Эллочкой спокойно пообщаетесь, может быть, вспыхнет старая любовь. Всё ведь может сложиться…
И тут, Виктор громко рассмеялся.
– Ты… ты серьёзно смеёшься сейчас? – голос Софьи Аркадьевны дрожал от обиды. – Я забочусь о тебе, а ты смеёшься?
– Да, мама, – сквозь смех ответил Виктор. – Потому что это абсурд! Ты столько лет лелеяла эту фантазию про Эллочку, про какую-то несбывшуюся любовь. А на деле всё это не имеет никакого отношения к реальности!
– Не имеет? – переспросила свекровь с дрожью в голосе. – Ты же страдал, когда она уехала! Я видела, как ты мучился, как переживал. Даже пытался догнать их самолёт! Это я придумала, да?
Витя резко перестал смеяться. Его голос стал серьёзным и немного усталым.
– Мама, ты всегда видела то, что хотела видеть. Да, я тогда был расстроен, но дело тут вовсе не в любви.
Софья Аркадьевна фыркнула.
– Да? И в чем же тогда дело?
Витя немного помолчал, будто собираясь с мыслями.
– Ты ведь помнишь, как дорожил отец своей коллекцией редких монет. Конечно, помнишь, мы до сих пор ее храним, потому что он так хотел – передавать из поколения в поколение.
– Причем тут твой отец и его коллекция? – спросила Софья Аркадьевна, явно не понимая, куда он клонит.
– Элла украла одну из самых ценных монет, – резко бросил Витя и добавил печально.– Когда вы с отцом обвинили меня.
Софья Аркадьевна громко ахнула.
– Что? – её голос поднялся на октаву выше, и Нина за стеной даже вздрогнула. – Это неправда! Эллочка бы никогда… Она всегда была такой честной девочкой!
– Ты её слишком идеализируешь, – ответил Витя спокойным, но твёрдым тоном. – Я своими глазами видел, как Элла взяла эту монету, когда в комнате никого не было. Я потребовал, чтобы она положила её на место, но она расплакалась. Сказала, что поспорила с подругой, у которой брат тоже собирал монеты, что сможет показать им именно эту. Просила меня дать ей монету на день, пообещала, что вернёт. Я был глупым тогда и не любил, когда девчонки плачут, поэтому дал ей слово, что никому не расскажу и позволил взять эту монету. Но она так и не вернула её.
Софья Аркадьевна молчала, а Витя продолжил:
– Я тогда звонил ей, но тётя Валя каждый раз говорила, что её нет дома. Я пытался выяснить, где она, но, видимо, её мать решила по этой причине, что я влюблён. А потом она стала рассказывать тебе о моих звонках, и ты тоже сделала выводы. Но я всего лишь хотел вернуть эту редкую монету, которой отец так дорожил.
– Это ложь, – тихо произнесла Софья Аркадьевна. – Ты тогда так страдал, я видела…
– Да, я страдал, потому что отец обнаружил пропажу. И кого он обвинил? Меня! А ты его в этом поддержала. Вам ведь даже в голову не могло прийти, что это Элла могла взять. Для всех она была идеалом. Отец был уверен, что я взял монету, и сильно наказал меня за это. Но я не мог сказать правду. Никто бы не поверил. Вы бы решили, что я пытаюсь оклеветать ее, переложить на нее свою вину.
Виктор замолчал на несколько секунд, давая матери возможность осмыслить услышанное.
– Тогда, когда я узнал, что Элла уезжает навсегда из страны, я рвался в аэропорт, чтобы потребовать вернуть монету. Но не успел.
Софья Аркадьевна шумно вдохнула.
– Я… я не верю. Ты же всё время спрашивал про неё, ждал её возвращения… А с другими девушками не то, что не встречался, ты даже не смотрел в их сторону.
– Да, спрашивал, – спокойно ответил Витя. – Но не для того, чтобы возобновить с ней отношения, которых никогда и не было. Я хотел поговорить с ней и, наконец, закрыть этот вопрос с пропажей.
Он замолчал, а через несколько мгновений добавил:
– А что касается девушек… Я не хотел менять их как перчатки, искал ту, единственную, которую бы полюбил всем сердцем и навсегда. И только, когда встретил Нину, понял, что это она.
– Это неправда… – продолжала протестовать свекровь. – Элла не могла… Это просто невозможно!
– Мама, – Виктор тяжело вздохнул, – ты всегда верила в свои иллюзии. Но теперь я сбросил этот груз. Веришь ты или нет, это уже не имеет значения.
– Но ведь я для тебя старалась… – её голос звучал жалобно, словно она действительно не понимала, что её мир только что разрушился. – Я просто хотела, чтобы ты был счастлив…
– Я счастлив, мама. С Ниной. И если ты этого не видишь или не хочешь видеть, это твоя проблема.
Войдя в спальню, и увидев, что Нина не спит, Виктор сразу понял что она слышала их разговор. Не желая больше тянуть, он сел на край кровати, взял жену за руку и тихо, но решительно сказал:
— Нина, собирай вещи. Мы уезжаем.
Нина тут же кивнула, чувствуя облегчение. Они быстро собрались и ушли, не оглянувшись.
Прошло две недели с тех пор, как Нина и Виктор съехали от Софьи Аркадьевны. Они обосновались в небольшой квартире в центре города, наслаждаясь уединением и отсутствием постоянных уколов со стороны матери, и казалось, что теперь их жизнь станет спокойной.
Но однажды вечером, когда Виктор был на кухне, решив сегодня приготовить ужин и удивить жену своим шедевром, раздался звонок в дверь. Нина пошла открывать и замерла на пороге, увидев Софью Аркадьевну. Взгляд её был совершенно другим – красные глаза под опухшими от слёз веками, лицо бледное, как полотно.
— Можно мне войти? – спросила она, будто стесняясь того, что пришла.
Виктор, услышав голос матери, вышел из кухни.
— Мама? Что случилось?
— Коллекция… — едва слышным шепотом произнесла Софья Аркадьевна, – коллекция твоего отца пропала. Всё… всё пропало…
Виктор замер.
— Как это пропала?
Софья Аркадьевна с трудом сдерживала слёзы:
— Я показывала её Элле… Хотела увидеть её реакцию, когда скажу, что та самая монета пропала много лет назад. Но она была невозмутима… А теперь, когда они уехали, я решила проверить… и коллекции нет на месте.
Нина, стоявшая рядом с Виктором, почувствовала, как он напрягся.
— Мы заявим в полицию, – твёрдо сказал он.
— Вить, – мать потянулась за ним, пытаясь остановить, – не надо. Может, это какая-то ошибка. Мы их знаем столько лет… Это ведь…
— Хватит, мама, – Виктор остановился и посмотрел ей прямо в глаза. – Достаточно. Мы уже через это прошли, и я больше не собираюсь слушать, как ты ее оправдываешь.
Он взял телефон и, не раздумывая, набрал номер полиции.
Стоит отдать должное, среагировали на заявление быстро. Эллу задержали, когда она пыталась покинуть страну. Коллекцию вернули почти в полном составе – самой дорогой монеты, той самой, что исчезла много лет назад, так и не нашли, хоть Элла и призналась – она продала эту монету брату той самой подруги, чтобы купить себе вещи, о которых мечтала, но родители не могли позволить ей их купить. Софья Аркадьевна была потрясена, узнав правду. Её иллюзия о непорочной Эллочке была разрушена в одно мгновение.
После этого Софья Аркадьевна пришла к Виктору и Нине снова.
— Простите меня, – тихо начала она, опустив голову. – Мне просто так хотелось, чтобы мы с Валюшей породнились, что эта давняя мечта затмила все вокруг. Я не ценила тебя, Нина. Я всё время думала, что делаю лучше для Вити, а на самом деле… я мешала вам жить. Простите.
Нина посмотрела на Виктора, который, хотя и был взволнован, всё же выглядел спокойным.
— Мама, мы тебя простили уже давно, – мягко сказал он. – Главное, что ты всё поняла.
Софья Аркадьевна, утирая слёзы, кивнула, и впервые за долгое время Нина почувствовала настоящее единение в их семье. Те прошлые обиды, непонимание и подозрения больше не имели силы. Всё это осталось позади, и они смогли начать строить отношения с чистого листа, без старых обид и иллюзий.