— Сидорова, на укол иди!— громогласно скомандовала санитарка и прошла к кровати у окна, положив на нее пакет и указав молодой роженице, что там будет ее место.
Та присела на кровать и когда санитарка вышла, а женщина лет сорока с трудом поднялась, она улыбнулась, посмотрев на нее:
— Очень редкая фамилия, говорят. Я тоже Сидорова…
— Ну да, Иванов, Петров, да Сидоров – самые редкие, так и есть.
Она потихоньку пошла в сторону двери, а новенькая поинтересовалась:
— А вас как зовут? Меня Людмила.
Женщина остановилась и удивленно кивнула.
— Имя тоже, кстати, редкое. Приятно познакомиться! Людмила.
Обе женщины засмеялись, и старшая Людмила продолжила свой путь. Вернувшись из процедурного кабинета, она опять легла, подглаживая живот и морщась от боли.
— У вас кесарево было? — спросила Люда младшая.
— Ага, — кивнула та, — Врачи говорили, что лучше не стоит в таком возрасте, уже два кесарево перенесла, но муж о сыне всю жизнь мечтает, а у нас три дочери. — Женщина усмехнулась, — И внучка еще.
— Вот это да, я максимум на двух согласна, а вы смелая. И что, дождался сына муж?
— Куда там, — превозмогая боль, усмехнулась старшая Людмила, — опять дочка. Он, конечно, хорохорится, говорит, что все равно сына родим, но все уже, пора заканчивать с попытками. Теперь бы выкарабкаться, а то прям мОчи нет терпеть такие боли.
— А у меня сын! Мой тоже говорил, что сына хочет, вот обрадуется! Ой, а я ж ему и позвонить забыла. Не знает еще даже. У него сегодня важный день какой-то, просил не беспокоить, а у меня схватки на две недели раньше срока начались, ну я не стала беспокоить, а теперь вот надо удивить!
Молодая женщина достала из пакета телефон, но он уже при активации экрана разрядился.
— Ой… Простите, а у вас зарядки не найдется? — обратилась она к Людмиле Сидоровой старшей, показав телефон, но та помотала головой.
— Мой с другим гнездом, к вашему не подойдет зарядник.
— Эх, — с досадой притопнула ногой молодая мама, — Пойду в других палатах поспрашиваю, надо же как-то позвонить.
Людмила младшая надела халат и вышла из палаты, намереваясь найти зарядное устройство. Она проходила мимо палат, осторожно приоткрывала двери и спрашивала у пациентов и медперсонала, но все напрасно — ни у кого не оказалось зарядки нужного типа. Люда вернулась в палату, опустив плечи.
— Не нашла? — спросила старшая Людмила, заметив, как расстроена соседка.
— Нет, — вздохнула Люда. — Весь роддом обошла, и никто не может помочь…
Людмила подняла на неё взгляд, полный понимания и сочувствия.
— Да ты не переживай так, — успокаивающе сказала старшая, приподнимаясь на локтях. — У меня дома зарядник такой точно есть. Я могу мужу позвонить, он привезёт.
Люда посмотрела на неё с благодарностью, в глазах мелькнула искорка надежды.
— Правда? Это было бы замечательно! А то я уже места себе не нахожу.
Людмила достала свой телефон, быстро набрала номер и поднесла его к уху. Пока она разговаривала с мужем, Люда подошла к окну, вглядываясь в улицу в ожидании. Вскоре Людмила закончила звонок и обратилась к соседке:
— Всё, сказал, что приедет через полчаса. Зарядник привезёт, так что не волнуйся.
— Спасибо вам огромное! — Люда улыбнулась, хоть в её глазах всё ещё читалась тревога.
Прошло время. Люда нервно теребила край пледа, кидая частые взгляды на часы. Она уже успела придумать сотню сценариев того, как скажет мужу о сыне, как вдруг заметила под окном какое-то движение. Она сразу повернулась в ту сторону, и тут же подскочила с кровати, радостно хлопая в ладоши.
— А вот и папа наш пришел! Даже звонить не пришлось, сам нас как-то нашел!
Людмила, которая до этого дремала, открыла глаза и с трудом поднялась на ноги, подходя к окну, чтобы тоже выглянуть на улицу. Увидев мужчину, бросающего взгляды то на одно окно, то на другое, она остолбенела. Он не мог разглядеть силуэты в окне из-за яркого слепящего солнца и то и дело набирал в телефоне номер супруги, но она сейчас не слышала звонков, подавленная ситуацией.
— Но это наш папа! — недоуменно произнесла она.
Люда обернулась к ней, поначалу с удивлением, а потом с растущим беспокойством.
— Да нет, это мой муж, — уверенно заявила она.
Женщины обменялись вопросительными взглядами, но постепенно спокойное обсуждение перешло в перепалку. Каждая пыталась доказать, что мужчина за окном — её супруг. Мужчина, тем временем, так и стоял под окнами, пытаясь дозвониться до супруги, но та, увлеченная спором, сбрасывала вызовы.
— Откуда ты знаешь моего мужа?! — хмурилась Людмила Сидорова старшая.
— Это мой муж, — продолжала настаивать Люда, — Правда мы не расписаны… мы и не собирались – зачем, если у нас и так фамилии одинаковые. Представляешь, как мы смеялись, когда он мне паспорт показал!
Людмила скрипнула зубами.
— Паспорт показал, говоришь? А страницу со штампом о браке и детьми забыл открыть, наверное?
Люда замялась, лицо её стало напряженным. Она никогда об этом не задумывалась, но ведь и правда, она никогда не видела в паспорте ничего, кроме его фотографии и фамилии.
— Нет… Не может быть… Я… не знала, что у него семья, — начала оправдываться она, отводя взгляд, но затем вдруг посмотрела на Людмилу с вызовом и твёрдо заявила, — Но теперь это и не важно. Он останется со мной. Ведь это я родила ему сына, о котором он так долго мечтал!
Людмила замолчала на мгновение, а потом сказала с такой решимостью, что это не оставляло места для сомнений:
— Замечательно, пусть будет так. А теперь слушай меня внимательно! Передай ему, что он больше никогда не появится в моей жизни. Слышишь? Пусть убирается из дома, пока я здесь, в роддоме. Больше я не хочу его видеть.
Людмила развернулась и, подавив слезы, легла на свою кровать, отвернувшись к стене. Её сердце сжалось от боли и лишь стук в груди выдавал всю её бурю чувств, но и он вскоре угомонился под грузом принятого решения.
Тем временем мужчина, не понимая, что происходит, в который раз попытался дозвониться Людмиле, но она настойчиво сбрасывала вызовы, пока он не прекратил попытки. В голове у Людмилы крутились тысячи мыслей, но она решительно не собиралась уступать. Мужчина, который так предал её доверие и всю их долгую совместную жизнь, теперь стал для неё чужим.
Вечером он снова пришёл в роддом и с огромным трудом убедил персонал пропустить его в палату к жене. Выглядел он настолько подавленным, не понимая, что на самом деле происходит, почему жена не отвечает на его звонки и сообщения, что дежурная медсестра не смогла устоять.
– Ладно уж, что с вами делать, но не больше пяти минут! – Строго сказала она, – Халат наденьте и бахилы.
Он устало кивнул и поспешил к нужной двери, пока не передумали его пропустить. Войдя в палату, он остановился, посмотрев сначала на кровать у окна, на которой сидела Людмила младшая и замер от того, что дыхание перехватило. Олег громко сглотнул, поправил ворот свитера и утер со лба пот тыльной стороной ладони.
– Люд-Миила, – протянул он. – А ты как… тут?!
Затем он медленно повернул голову в сторону супруги, которая аккуратно кашлянула в кулак, чтобы привлечь внимание, и вовсе начал заикаться.
– Людочка?!
Слова застряли в горле.
– Поздравляю! – Сказала Люда артистично, – Сбылась мечта идиoтa! Теперь у тебя есть сын, а вот семьи больше нет!
— Люда, я… — начал он, но голос его дрожал.
— Уходи, Олег! — резко прервала его Людмила, не давая ему договорить.– Поспеши собрать свои вещи, и к нашему с дочкой возвращению твоего духу чтобы дома не было!
— Выслушай меня и я уйду, – не отступал мужчина, – Я виноват, — продолжал он, подходя ближе и опускаясь на колени. — Я совершил ужасную ошибку… Мечта о сыне просто затмила мой разум, и я даже, признаюсь, был готов уйти из семьи, если на стороне родится сын. Но потом я долго думал и понял, что ничего не заменит мне семью, в которой прошли мои лучшие годы, в которой я был счастлив.
Людмила отвернулась от него и ничего не отвечала.
— Людочка, — умоляюще продолжал он, — прости меня. Я знаю, что не имею права просить, но я готов сделать всё, чтобы вернуть твоё доверие. Пусть этот ребёнок будет для меня напоминанием о том, насколько я был глуп и жесток. Но ты — ты и наши дети — это моя настоящая семья.
Люда младшая, слушающая разговор, вскочила с кровати и, подбежав к Олегу, залепила ему звонкую пощечину.
– Вообще-то, ты сейчас сказал о моем сыне, которого сам страстно желал! Забыл, как рисовал мне призрачное счастье?! Как оправдывался, что работаешь по ночам, чтобы у сына было все, поэтому мы видимся очень редко.
— Люда, — с мольбой произнес он, повернувшись к любовнице, — я не хотел причинить тебе зла, я не думал, что всё так обернется. Я буду помогать с ребёнком, обещаю, у него все будет. И ты не будешь нуждаться ни в чем, пока ребенок маленький.
Но молодая женщина лишь покачала головой, её лицо исказилось от боли.
— Как же ты жалок, — еле выговорила она, почти задыхаясь от слёз. — Ты мне больше не нужен, и подачки твои не нужны.
Медсестра, услышав шум, зашла в палату и, поняв, что происходит, решительно потребовала Олега уйти. Людмилу младшую тут же перевели в другую палату, чтобы исключить дальнейшие конфликты.
Шум утих и воцарилась давящая тишина. Людмила сидела на кровати, крепко обхватив руками подушку и уткнувшись в неё лицом. Её телефон непрерывно вибрировал, уведомления о поступивших сообщениях, но она их даже не читала.
«Ты предал всё хорошее, что у нас было, — написала она ему, наконец, дрожащими пальцами, — Этого я не прощу».
И на этом отключила телефон, решив больше не думать о предательстве, ей нужно заботиться о малышке.
На следующий день в роддоме была привычная утренняя суета. Людмила, измотанная бессонной ночью, пыталась отвлечься, мысленно погружаясь в будущее, где её жизнь уже не связана с Олегом. Но её мысли неожиданно прервались, когда в палату вошла санитарка.
— Ой, Людмила, что творится! — санитарка выглядела взволнованной. — Ваша однофамилица-то сбежала!
Людмила замерла, пытаясь осмыслить услышанное.
— Как это… сбежала? — переспросила она.
— Да вот так. Написала отказ от малыша и ушла ночью по-тихому. Врачи голову ломают, что делать, ведь у мальчишки проблемы… Ему материнское молоко нужно, иначе на смесях может начаться аллергия, с анализами там что-то не так, я уж в этом толк не знаю, но сам факт.
— Что за мать! — не сдержалась Людмила, её сердце сжалось от боли за маленького мальчика.
Санитарка продолжила рассказывать о том, как медсестра звонила Люде, уговаривала её вернуться, хотя бы чтобы выкормить ребёнка, но та наотрез отказалась. Людмила молчала, чувствуя, как нарастает в ней волна злости на нерадивую мать, и жалость к малышу.
Она знала, как важно для ребенка грудное молоко, чтобы организм его был здоровым и крепким. Мысли о предательстве супруга отодвинулись теперь на второй план. В этот момент она слышала только плач маленького мальчика, которого оставили одного в этом мире.
Людмила бросила короткий взгляд на санитарку и вдруг решительно произнесла:
— А пусть его приносят мне. Я буду кормить этого мальчика. Молока у меня много остается, двоим точно хватит, еще и останется, наверняка.
Санитарка, ошеломлённая неожиданным предложением, на секунду замерла, а затем, поняв, что Людмила настроена серьёзно, кивнула и поспешила с новостью к врачам.
Так прошло несколько дней. Каждый раз, когда Людмила брала малыша на руки, её сердце наполнялось тёплым, почти материнским чувством. Она ласково прижимала его к себе, пела ему колыбельные, и с каждым днём всё больше привязывалась к нему. Он был таким маленьким, таким беззащитным. И так был похож на ее новорожденную дочурку. Людмила чувствовала, что просто не может оставить его одного.
Накануне выписки Людмила приняла окончательное решение — она заберет мальчика домой. Она понимала, что её решение повлечет за собой много трудностей, но готова была справиться с ними ради ребёнка, он ведь не виноват, что ему достались такие родители. Людмила сообщила об этом мужу, который без лишних вопросов согласился оформить все необходимые документы.
Когда наступил день выписки, Людмила вышла из роддома с двумя детьми на руках. Олег встретил их с широкой улыбкой, но когда они вернулись домой, Людмила чётко обозначила свою позицию.
— Это мои дети, — холодно сказала она, расставляя всё по местам. — Ты можешь приходить и видеться с ними, но на этом всё. Я не смогу тебя простить.
Олег, видя решимость в её глазах, не стал даже спорить. Он знал, насколько важен для жены сейчас покой, чтобы молоко не перегорело. Он согласился уйти, но не собирался оставлять их одних. Периодически он приходил, приносил детям подарки, заботился о них и пытался заслужить прощение Людмилы.
Прошёл год. Олег продолжал оказывать поддержку, приходил с подарками не только для детей, но и для жены. Сначала Людмила была непреклонна, но со временем её сердце стало оттаивать. Она видела, как он искренне заботится о детях, как старается исправить свои ошибки и как винит себя.
Однажды, когда Олег пришёл к ним в очередной раз, Людмила вдруг поняла, что готова простить его. В тот вечер, когда дети уже спали, она села рядом с ним и, не сказав ни слова, взяла его за руку. Это простое действие говорило больше, чем любые слова. Олег сжал её руку, почувствовав, что наконец-то смог вернуть то, что потерял. И с этого момента они снова стали настоящей семьёй, объединившись ради детей и ради своей любви, которая, несмотря на все испытания, оказалась сильнее.