Она перевела взгляд на мальчика, и её сердце сжалось. Его голос, тихий и дрожащий, эхом отдавался в сознании.
– Я тоже есть хочу… Можно мне кусочек? – повторил он.
Хрупкая девушка по имени Алена стояла возле вокзала с большим пакетом еды. Она почти ежедневно приходила сюда, чтобы кормить бездомных собак. Это место стало пристанищем для десятков животных, и она знала каждого из них, будто старых друзей.
– Подходи, дружок, – ласково окликнула она чёрного пса с порванным ухом, который обычно держался на расстоянии.
Собака замер, осматриваясь, словно ожидая подвоха, затем потянул носом, уловил запах сосисок и осторожно подошёл.
– Молодец, – шепнула Алена, протягивая ему кусочек.
Она улыбнулась, видя, как пёс схватил еду и тут же отпрыгнул, будто опасался, что его прогонят.
– Тебе, тебе и тебе, – негромко говорила она, бросая угощение собакам.
Казалось, Алена знала каждого по имени. Вот рыжий пёс с хромой лапой, а та белая с пятнами всегда первой убегает с едой.
Но сегодня что-то было иначе. Она почувствовала чей-то пристальный взгляд. Обернувшись, увидела мальчика. Ему было не больше восьми лет. Он стоял в старой куртке, слишком большой для него, со следами грязи. Лицо у мальчика было худым и усталым, но в глазах светилась странная смесь упрямства и надежды.
– Тётенька… – начал он неуверенно, опустив глаза.
– Да? – мягко спросила Алена, наклонившись к нему.
Мальчик будто собирался с мыслями, а затем поднял взгляд:
– Я тоже есть хочу… Можно кусочек?
Эти слова, простые и искренние, пронзили её сердце. Она замерла, глядя на него. Еды в пакете было немного — несколько сосисок и кусок хлеба. Алена думала: «Собаки голодны, конечно… Но ведь этот мальчик — он тоже часть их стаи, только другой».
– Конечно, можно, – ответила она, протягивая ему хлеб с сосиской.
Мальчик быстро взял угощение и начал есть, осторожно, будто боялся, что у него могут отобрать. Алена смотрела на него, чувствуя, как сердце наполняется горечью.
– Ты здесь живёшь? – спросила она, стараясь не напугать.
Мальчик покачал головой, избегая её взгляда.
– Нет. Просто иногда тут тепло, – тихо произнёс он, словно извиняясь.
Алена внимательнее посмотрела на его одежду: куртка была сильно изношенной, её рукава почти полностью закрывали его худенькие руки. Штаны с дырками сидели мешком, а на ногах были старые изношенные ботинки. Но он стоял прямо, словно старался не показывать, как ему тяжело.
– Как тебя зовут? – спросила она мягко.
– Сергей, – коротко ответил мальчик, опустив голову.
Алена тяжело вздохнула и огляделась. Люди вокруг спешили по своим делам, не замечая их.
– Серёжа, подожди здесь, хорошо?
Она протянула ему ещё кусок хлеба с сосиской. Мальчик осторожно взял его, как бесценный подарок, и снова кивнул в знак благодарности.
Алена смотрела на него, чувствуя безысходность. Как можно жить спокойно, когда рядом, у всех на виду, голодает ребёнок?
– Давай так, – сказала она, присев рядом с ним. – У меня есть ещё немного еды. Сядем вместе?
Мальчик застыл, не отрывая взгляда от пакета. Его плечи немного расслабились, но в глазах всё ещё читалась недоверчивость.
— Правда?
— Конечно, — с улыбкой ответила Алена. — И я хочу немного поговорить с тобой. Только не бойся, хорошо?
Мальчик молча кивнул и сел на лавку неподалёку, стараясь держаться чуть в стороне.
— Ты никуда не торопишься?
— Нет, — коротко ответил он, уводя взгляд в сторону.
Алена ещё раз посмотрела на его лицо — слишком серьёзное и взрослое для его возраста. Её сердце сжалось от этой картины. Она понимала, что разговор будет непростым и, вероятно, долгим. Но была готова выслушать его до конца.
Они сели на старую деревянную лавку рядом с выходом из вокзала. Фарба на ней облупилась, и она тихо скрипнула под их весом. Еда в пакете выглядела скромной, но для мальчика это был настоящий пир.
Мальчик жадно набросился на хлеб, но ел осторожно, маленькими кусочками, словно боялся, что еда исчезнет, если он поторопится.
Алена наблюдала за ним молча, не перебивая. Её сердце разрывалось от сострадания, но она знала — сейчас важно не давить.
— Ты давно тут? — мягко спросила она, стараясь, чтобы её голос звучал спокойно.
Мальчик перестал жевать, задумался.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Неделя, наверное. Может, больше.
Его голос был ровным, но в этой равнодушной интонации слышалась усталость, совсем не детская. Алена лишь кивнула. Она поняла, что пытаться расспрашивать дальше сейчас бессмысленно.
Она отвела взгляд, наблюдая за суетой вокруг вокзала. Люди спешили по своим делам, не обращая внимания на них. Несмотря на окружающий шум, между Аленой и мальчиком возникла какая-то особенная, глубокая тишина.
— Родители? — осторожно спросила она спустя паузу.
Мальчик замер. Его рука с половинкой сосиски остановилась на полпути. Он смотрел в сторону, будто решая, что сказать. В его взгляде читалась неуверенность и внутренняя борьба.
— Их нет, — наконец сказал он, коротко, почти обрывая разговор.
Его слова прозвучали тихо, но для Алены они прозвучали громче любого крика. В этом спокойствии не было эмоций — ни жалости к себе, ни надежды, ни обиды. Только пустота, которая резала её сердце сильнее, чем если бы он заплакал.
Она отвела глаза, давая ему пространство.
— Прости, — сказала она, опустив взгляд на остатки еды в пакете. — Мне не стоило спрашивать.
Сергей не ответил. Он снова опустил взгляд на кусок хлеба в своей руке и продолжил есть, по-прежнему медленно, отламывая крошечные кусочки.
Алена тяжело вздохнула, понимая, что впереди её ждёт нелёгкий разговор. Но сейчас существовал только этот момент — тепло старой лавки и еда, которой они могли поделиться.
Когда хлеб закончился, Алена продолжала сидеть рядом с Сергеем. Вокруг шумела суета вокзала: прохожие спешили, тяжёлые поезда гудели на соседних платформах, а ветер гонял обрывки газет по мостовой. Но для неё всё это словно исчезло. Она смотрела на мальчика, который осторожно доедал последний кусок хлеба.
Что делать дальше? Просто встать и уйти? Притвориться, что это был случайный акт доброты? Она не могла поверить, что способна вот так оставить эту дитя и забыть.
Она осторожно спросила:
— У тебя есть где переночевать?
Мальчик, не поднимая глаз, лишь пожал плечами.
— Здесь есть платформа. Там тепло.
Он произнёс это тихо, как будто это было единственное, что позволяло ему держаться.
Алена почувствовала, как у неё сжалось сердце.
— Знаешь что, Сергей, — сказала она после небольшой паузы. Её голос звучал мягко, но в нём уже сквозила решительность. — У меня дома есть кот.
Мальчик поднял голову и с удивлением посмотрел на неё.
— Кот?
— Да, — улыбнулась она. — Его зовут Василий. Он рыжий и толстый. Очень любит гостей. Особенно тех, кто приходит с сосисками.
Сергей немного прищурился, словно пытаясь понять, шутит она или говорит серьёзно.
— А можно я его увижу?
Алена почувствовала, как внутри её разлилось тёплое чувство. Она кивнула, поднялась с лавки и протянула ему руку.
— Пойдём. Он как раз ждёт свою порцию.
Мальчик немного замялся, но затем решительно взял её за руку. Его жест был робким и лёгким, но для Алены он значил больше, чем любые слова.
По дороге она украдкой посмотрела на него. Сергей был худым, почти прозрачным, но что-то в его лице изменилось.
И впервые за долгое время он улыбнулся. Улыбка была маленькой, чуть застенчивой, но совершенно искренней. И тогда Алена поняла: она сделала правильный выбор.