– Вы моя настоящая мать? – дрожащим голосом спросила я, разглядывая медальон.
– Нет, милая. Я лишь та, кто знает правду, – женщина в черном растворилась в толпе, оставив после себя лишь эхо тайны.
Утро на вокзале всегда начиналось одинаково – с запаха свежей выпечки и бесконечного потока людей. Я протирала стойку в своей маленькой кофейне, когда услышала очередное объявление о прибытии поезда.
– Доброе утро! Ванильный латте и круассан с миндалем, как обычно? – улыбнулась я постоянному посетителю.
– Алина, ты просто читаешь мои мысли, – подмигнул мне седой профессор из местного университета.
Я любила свою работу за таких людей – простых, добрых, предсказуемых. Как и мою жизнь. По крайней мере, так было до того дня.
– Девушка, – тихий голос заставил меня обернуться. Передо мной стояла пожилая женщина в черной шали, – можно вас на минуту?
Что-то в её взгляде заставило меня выйти из-за стойки.
– Я пришла отдать тебе это, – она протянула старинный медальон с гравировкой розы, – он принадлежал твоей настоящей матери.
Я застыла, не в силах пошевелиться.
– Извините, но вы ошибаетесь. Моя мать – Марина Петровна, она…
– Посмотри внутрь, – перебила меня женщина, – и позвони ей. Спроси про медальон.
***
Вечером я сидела на кровати, разглядывая фотографию внутри медальона. Элегантная женщина в старомодном платье казалась смутно знакомой.
На следующий день.
– У вас нет похожих медальонов в продаже? – спросила я у антиквара, протягивая находку.
– Милочка, такие вещи не продаются. Они передаются по наследству, – старик надел лупу и присвистнул, – Волковы… Интересно.
Позже я много времени провела в интернете. Пока я не нашла нужную статью: “Загадочное исчезновение наследницы семьи Волковых”. Сердце пропустило удар, когда я увидела дату – ровно двадцать лет назад.
– Папа, нам надо поговорить, – я положила статью перед отцом.
– Алина… – он снял очки и устало потер переносицу.
– Правда. Мне нужна правда.
– Мы взяли тебя из детдома. Документы… они были странными. Марина так хотела ребенка, а я… я просто закрыл глаза на все это. Ты не наша настоящая дочь.
***
Женщина в черном появилась на вокзале через неделю. Я узнала её издалека.
– Почему сейчас? – спросила я, подавая ей чай.
– Потому что твоя биологическая мать умерла месяц назад. Я была её няней, – она достала конверт, – Здесь адрес усадьбы и старые фотографии. Тебя украли по заказу влиятельного человека. Он был должен большую сумму твоему отцу и решил отомстить.
– А мои приемные родители?
– Они не знали всей правды. Им сказали, что мать отказалась от тебя.
***
Усадьба Волковых выглядела как декорация к готическому роману. Плющ оплетал стены, створки окон хлопали на ветру. Я толкнула массивную дверь.
– Я бы не советовал входить без разрешения, – раздался голос за спиной.
– А вы кто? – я резко обернулась.
– Сергей Михайлович, адвокат семьи Волковых, – мужчина протянул визитку, – А вы, полагаю, Алина?
– Откуда…
– Ваше лицо. Вы невероятно похожи на Елену Александровну. Пройдемте в дом, у меня есть кое-что для вас.
В кабинете пахло кожей и старыми книгами. Сергей Михайлович достал папку.
– Ваши родители искали вас пятнадцать лет. Наняли лучших детективов, но… – он развел руками, – Человек, организовавший похищение, был слишком влиятелен. Все следы вели в тупик.
– А сейчас?
– Умер два года назад. На смертном одре во всем признался.
Я листала документы – свидетельство о рождении, фотографии, письма.
– Но почему няня молчала столько лет?
– Ей угрожали. Она пыталась рассказать правду, когда вам было пять. После этого её внук попал в аварию. Намеренную аварию.
***
– Мама, – я сидела на кухне с приемной матерью, – почему ты никогда не говорила?
– Я боялась, – она плакала, размазывая тушь по щекам, – Когда я узнала правду… ты уже звала меня мамой. Я не могла… не могла тебя потерять.
– А документы?
– Виктор все устроил. Заплатил кому надо. Я просто… просто хотела ребенка. Прости меня, доченька.
Я смотрела на женщину, которая вырастила меня. Которая целовала мои разбитые коленки, пекла пирожки с вишней, читала сказки перед сном. И на медальон, где улыбалась другая женщина – та, что подарила мне жизнь и черты лица.
– Знаешь, – я взяла маму за руку, – в усадьбе пятнадцать комнат. Хватит места всем.
Её глаза расширились от удивления.
– Ты хочешь сказать…
– Что пора собирать вещи. И да, твои пирожки с вишней там тоже будут очень кстати.
***
Кабинет в усадьбе постепенно оживал. Я развесила старые фотографии – элегантная пара Волковых в саду, маленькая я на руках у биологической матери. А рядом – снимки с дней рождения, где Марина задувает свечи на торте вместе со мной.
Две семьи. Две истории. И одна я – девочка с вокзала, нашедшая свой настоящий дом.
– Значит, вы теперь миллионерша, – усмехнулся профессор, забирая свой утренний латте.
– Похоже на то. Но знаете, деньги – не самое главное наследство.
***
Сергей Михайлович разложил на столе документы. Наследство Волковых оказалось внушительным – недвижимость в трех городах, счета в банках, акции. Я смотрела на цифры и не могла поверить.
– И все это…
– Ваше, – кивнул адвокат, – Но есть одно условие в завещании. Усадьба должна остаться в семье.
– О, поверьте, я не собираюсь её продавать.
***
Ремонт занял полгода. Я наняла лучших реставраторов, чтобы сохранить исторический облик дома. Марина руководила обустройством кухни, а папа увлеченно планировал зимний сад.
– Алина, посмотри, что я нашла, – мама протянула мне старую шкатулку, – Это было в чердачной кладовке.
Внутри лежали детские вещи – крошечное платье, погремушка, альбом с фотографиями. На одной из них моя биологическая мать держала младенца. Меня.
– Знаешь, – Марина погладила фотографию, – она была красивой. И очень тебя любила.
– Откуда ты знаешь?
– По глазам видно. Так смотрят только матери.
***
Женщина в черном – Анна Степановна – стала частым гостем в усадьбе. Она рассказывала истории о моих родителях, о том, как отец учил меня ходить, как мать пела колыбельные.
– А это ваша комната, – я открыла дверь на втором этаже.
– Что? – она растерянно моргнула.
– Вы же часть семьи. Той и этой.
Вечером мы сидели в гостиной. Марина подавала чай в старинном сервизе Волковых, папа читал газету в кресле, а Анна Степановна вязала шарф.
– Знаете, – сказала я, глядя на огонь в камине, – иногда судьба делает странные подарки. Забирает одну семью, дает другую. А потом возвращает обе.
На стене висели два портрета – Волковых и моих приемных родителей. Такие разные и такие родные. В медальоне на моей шее хранились две фотографии – прошлое и настоящее, слившиеся в одно целое.
Я больше не была потерянной девочкой с вокзала. Я стала той, кем должна была быть – дочерью, объединившей две семьи, хранительницей двух историй любви.