Лада и Захар были теми, о ком можно было сказать: «два сапога — пара». Они встретились еще в институте, поженились сразу после выпуска и начали обустраивать свою совместную жизнь в небольшой, но уютной двушке на окраине города. Квартира, доставшаяся Захару от бабушки, стала для них настоящим семейным гнездом. Вместе они покрасили стены в пастельные тона, обставили квартиру новенькой мебелью и завели фикус. Лада, увлекающаяся дизайном интерьеров, украсила стены картинами в стиле минимализма, добавила пару стильных полок и пледов в гостиной — всё это делало дом современным и очень уютным.
Лада любила готовить, но её блюда никогда не были классическими — в меню чаще появлялись тосты с авокадо и яйцом пашот, салаты с киноа, а на десерт — ягодные чизкейки и смузи. Захар сначала скептически относился к таким новшествам, но со временем распробовал и даже начал хвастаться перед друзьями, что его жена «продвинутая». Жизнь текла размеренно, без лишних проблем, пока сестра Захара, Алёна, ни родила, причем сразу тройню. Событие, конечно, радостное, но обрушившее на их маленькую семейную идиллию лавину новых забот.
Раиса Никифоровна, мать Захара и Алёны, всегда была женщиной строгой, но справедливой. После рождения внуков она, не раздумывая, отдала свою квартиру дочери, а сама решила «временно» переехать к молодожёнам. На словах временно, а на деле — без чётких сроков и планов. Лада и Захар не возражали, но через пару недель стало понятно, что их привычный уклад начинает рушиться.
Первым делом, Раиса Никифоровна поставила своей целью искоренить все новомодные изыски, которые, по её мнению, были не едой, а жалкой пародией на неё.
— Ладушка, ну что это ты готовишь? — начала она, листая кулинарный журнал с рецептами. — Авокадо, киноа… — она почти выплюнула эти слова, как будто сама мысль о таких продуктах была ей противна. — Ну разве это еда? Трава какая-то для кроликов.
Лада, занимавшаяся в это время приготовлением завтрака, едва заметно улыбнулась, глядя на свекровь краем глаза.
— Раиса Никифоровна, Захару всё нравится, — спокойно отвечала она, нарезая свежие овощи для салата. — Мы любим такие лёгкие блюда.
— Ну конечно, нравится, — в голосе свекрови послышалось явное неодобрение. — Пока молодой, не понимает, что к чему. Вот поживёт с десяток лет на таком питании, здоровье посадит, потом поздно будет пить боржоми. Он мужик, ему надо мясо, да побольше, а не вот эти твои модные заморские салаты.
Сначала Лада терпеливо выдерживала этот критический натиск, мысленно считая до десяти, но свекровь не сдавалась.
— Вот раньше готовили борщи, щи, картошечку с мясом — вот это я понимаю, еда!
В один из таких дней свекровь озвучила решение, которое, как ей казалось, должно было разрешить все проблемы разом.
— Всё, решено! С этого момента готовить буду я, нечего тут всякой химией травиться! — заявила Раиса Никифоровна, решительно убирая на дальнюю полку баночки с приправами и соусами, к которым, по её мнению, не должна была прикасаться рука порядочной хозяйки. — Вон, читай на пакетиках, сколько там всякой химии содержится! Это же яд, а не еда!
Лада смотрела на всё это сдержанно, с лёгкой улыбкой. Она понимала, что спорить сейчас — только зря тратить время и нервы. Вместо этого она отошла в сторону, предоставляя свекрови возможность почувствовать себя победительницей.
Несколько дней Раиса Никифоровна хозяйничала на кухне, ставила перед Захаром горячие тарелки с борщом, запеканки и мясные котлеты. Однако на третий вечер терпение Захара было на пределе. За ужином, глядя на очередную порцию борща, он аккуратно поправил салфетку на коленях и, собравшись с духом, решил поговорить с матерью.
— Мама, — осторожно начал он, выбирая слова с особой тщательностью, — ты, конечно, очень вкусно готовишь. Борщ у тебя просто отличный. Но… — Захар замолчал, краем глаза заметив, как Раиса Никифоровна внимательно наблюдает за ним, словно ожидая подвоха. — Но знаешь, мне всё-таки больше нравятся блюда Лады. Они как-то легче, что ли.
Раиса Никифоровна нахмурилась, её взгляд потяжелел. Вся её натура протестовала против таких слов. Она поджала губы, и на мгновение показалось, что вот-вот разразится длинной речью о том, что «мужик должен есть по-настоящему», однако на этот раз она сдержалась.
— Ну, если тебе так больше нравится… — сказала она, вздохнув и отвернувшись. Было видно, что её задели слова сына.
На этом, впрочем, дело не закончилось. Следующим этапом войны за пространство стала ванная комната. Однажды, вернувшись с работы, Лада хотела принять ванну, но обнаружила, что все её любимые шампуни, бальзамы и прочие «женские штучки» исчезли из ванной. Вместо них аккуратно стояли баночки с «натуральными средствами»: шампунь из крапивы, настой из корня лопуха… Лада в шоке огляделась, а затем направилась на кухню, где Раиса Никифоровна, как ни в чем не бывало, варила компот из сухофруктов.
— Раиса Никифоровна, — голос Лады прозвучал чуть выше обычного, выдавая её волнение, — а где мои шампуни и бальзамы?
— Выкинула, — отмахнулась Раиса Никифоровна. — Нечего всякой химией пользоваться! Теперь у нас всё только натуральное. Понимаешь, Ладушка, на-ту-раль-но-е!
Лада на секунду потеряла дар речи, глядя на свекровь с расширенными от удивления глазами. В голове моментально промелькнуло множество мыслей: от «как она могла?» до «что делать дальше?». Но Лада не хотела раздувать конфликт на пустом месте. Она сжала губы и, не сказав ни слова больше, направилась к мусорному ведру. К счастью, мусор ещё не был вынесен, и Лада с облегчением обнаружила, что её средства не успели исчезнуть навсегда. Она быстро выудила из груды овощных очистков свои шампуни, бальзамы и крема, вытирая их от остатков мусора.
Когда домой вернулся Захар, он сразу почувствовал, что что-то не так. Лада была не такой, как обычно: её лицо было серьёзным, а в глазах читалось беспокойство.
— Что случилось? — спросил он, подойдя к ней.
Лада сначала молчала, не зная, с чего начать. Она понимала, что этот разговор может стать ещё одним камнем в копилку напряжённых отношений с Раисой Никифоровной, и не хотела загонять Захара в угол, заставляя его выбирать между женой и матерью. Но и молчать больше не могла.
— Твоя мама… — начала Лада, нервно потирая ладони, — Она выбросила все мои шампуни и бальзамы, заменив их на какие-то старомодные средства. Сказала, что это «химия», и теперь у нас всё будет только натуральное. Захар, я… — Лада замолчала, чувствуя, как слова застревают в горле.
Захар внимательно слушал, его лицо медленно менялось — от удивления к лёгкому раздражению. Он любил свою мать, уважал её привычки и мнения, но понимал, что её вмешательство выходит за все допустимые рамки. Он тяжело вздохнул и, кивнув, уверенно произнёс:
— Я поговорю с ней.
Через несколько минут Захар нашёл Раису Никифоровну в гостиной. Он тихо подошёл к ней и присел рядом.
— Мама, — начал он мягко, стараясь не повышать голос, чтобы не обострить ситуацию. — Я знаю, ты хочешь как лучше, и ценю твою заботу о нашем здоровье. Но у нас с Ладой есть свои предпочтения, свои привычки. Пожалуйста, не выбрасывай наши вещи без разрешения.
— Ну и ладно, травитесь своей химией и дальше, если так хотите, — буркнула в ответ Раиса Никифоровна.
Так и жили. Раиса Никифоровна пыталась навести свои порядки в доме, но каждый раз натыкалась на мягкое сопротивление молодожёнов.
И вот, приближалась годовщина свадьбы Лады и Захара. Они, как и многие молодожёны, мечтали провести этот день на берегу моря, нежась под солнцем, гуляя по пляжу, и наслаждаясь друг другом без посторонних глаз и советов. Ещё весной они задумались о поездке, начали понемногу откладывать деньги и мечтать о тёплом песке и шуме волн.
Лада уже предвкушала, как они будут гулять у моря, босиком по горячему песку, как вечером накроют столик в прибрежном кафе, Захар закажет любимое розовое вино, а она выберет самое экзотическое блюдо из меню, делая вид, что разбирается в названиях.
Но их планы оказались под угрозой — Раиса Никифоровна в последнее время стала все чаще жаловаться на здоровье: то давление скачет, то сердце «покалывает». Лада, конечно, подозревала, что свекровь просто притворяется, дабы привлечь к себе больше внимания, но напрямую ничего не говорила, чтобы не обидеть Захара.
Захар, в свою очередь, чувствовал себя между двух огней: с одной стороны — любимая жена, с которой он хотел провести этот день наедине, а с другой — мать, которую он, несмотря на её сложный характер, искренне любил. Так что встал вопрос: как всё-таки поступить? Оставлять Раису Никифоровну одну Захар боялся, но и тащить её с собой на море тоже не хотелось. Мечты о романтической поездке рисковали превратиться в бесконечные жалобы свекрови о том, что «шум прибоя не даёт уснуть», «еда не такая», и «лучше бы в санаторий поехали, там хоть процедуры можно принимать».
В один из вечеров, когда они с Захаром снова обсуждали предстоящую поездку, Лада предложила:
— А может, твоя мама пока у Алёнки погостит? — Она старалась говорить мягко, подбирая слова так, чтобы Захар не почувствовал давления. — За ней там присмотрят, да и она с внуками понянчится. Это и ей полезно будет, и мы сможем спокойно отдохнуть.
— А что, это идея! — оживился Захар, увидев в этом шанс уладить всё мирно.
Однако Раиса Никифоровна, услышав в разговоре слово «море», тут же оживилась. Она вышла из своей комнаты и подошла ближе, её глаза заблестели с каким-то новым азартом, который Лада давно не видела.
— Ой, вы к морю собираетесь? — Раиса Никифоровна говорила с такой радостью, словно ей предложили выигрыш в лотерею. — А может, поедем все вместе? Давненько я на море не была! Глядишь, и здоровье поправлю!
Лада и Захар переглянулись.
— Мам, ну это же наш праздник, мы хотели вдвоём, — начал Захар, выбирая слова осторожно, как сапёр на минном поле. — И, если честно, денег у нас не так много, чтобы всем вместе ехать.
Лада тоже решила поддержать разговор, добавив:
— Раиса Никифоровна, мы подумали, может, вы пока поживёте у Алёны? Она за вами присмотрит, да и вы ей с внуками поможете… Это и для вас будет хорошей возможностью отдохнуть от повседневных дел, и для нас тоже.
Супруги затаили дыхание, ожидая реакции Раисы Никифоровны. К их удивлению, свекровь не стала спорить. Наоборот, она улыбнулась и сказала:
— Да, наверное, вы правы. Что ж я мешаться буду. Езжайте, отдыхайте. А я к Алёне переберусь на время, в самом деле.
Лада чуть ли не расплылась в улыбке – всё прошло лучше, чем она ожидала. Захар тоже был доволен, а Раиса Никифоровна сразу же начала собираться к дочери, чуть ли не с радостью укладывая вещи в чемодан.
Супруги пообещали свекрови, что привезут ей сувениры, и вот, они уже мчались по трассе к долгожданному побережью, оставляя за спиной городскую суету. Лада почувствовала, как её душа наполняется предвкушением, и, вдохнув полной грудью, уже воображала себе первые шаги по тёплому песку.
Когда они, наконец, добрались до побережья, их встретило море — тёплое, голубое, приветливое. Лада остановилась на мгновение, слушая, как волны тихо шепчут свои бесконечные истории. Она улыбнулась Захару, и они, взявшись за руки, побрели к воде, забыв на какое-то время обо всех проблемах и мелких семейных неурядицах. Здесь, на берегу, всё казалось простым и лёгким. Лада наслаждалась каждым моментом: вот они сидят на пляже, обмотанные полотенцами, обмениваются шутками и обсуждают, в каком кафе поужинать, а вот уже прогуливаются вдоль берега, ловя босыми ногами набегающие волны, словно два ребёнка, сбежавшие от скучных взрослых забот.
Но идиллия продолжалась недолго. На второй день их отдыха, когда Лада и Захар наслаждались утренним кофе на террасе их маленького отельного номера, вдруг раздался звонок. Захар взглянул на экран телефона и, увидев имя сестры, улыбнулся, уверенный, что Алёна звонит, чтобы поздравить их с годовщиной. Он принял вызов, весело поздоровался, но едва успел произнести приветствие, как в ответ раздался разъярённый голос сестры.
— Вам не стыдно? Мать из дома выгнали, а сами на море укатили? Вот так поступают хорошие дети, да? — кричала Алёна, не давая брату ни секунды на объяснения.
Захар от неожиданности растерялся, ещё пару секунд пытаясь понять смысл её слов, затем бросил быстрый взгляд на Ладу, которая уже обеспокоенно хмурила брови.
— Алёна, ты о чём? Никто маму не выгонял! — попытался он вставить слово, но Алёна даже не думала останавливаться.
— Как же, не выгоняли они! — её голос звенел от негодования, — Она к нам пришла с чемоданом, вся в слезах! Говорит, что вы её притесняли, еды нормальной не давали, ещё и выгнали! А теперь по курортам катаетесь, как ни в чём не бывало! Бессовестные!
Захар нахмурился и попытался спокойно объясниться, хоть его терпение уже начало сдавать.
— Алён, мама сама согласилась пожить у вас, чтобы мы могли немного отдохнуть. Мы всё обсудили, никто её не выгонял.
Но сестра продолжала гнуть свою линию:
— Ой, не нужно мне сказки рассказывать! — выпалила она так, что Захару даже пришлось немного отодвинуть телефон от уха. — Вы бы видели её лицо, когда она пришла! Она всё мне рассказала! Как вы ей всё поперёк делали, как постоянно упрекали, что она вам мешает! Ей плохо было, давление поднялось, а вы даже не помогли! Ну разве так можно, Захар?!
Алёна ещё несколько минут кричала в трубку, обвиняя их в бессердечности и неуважении к матери, но, видимо, устав от бессмысленных споров, просто бросила трубку.
Лада и Захар переглянулись и, словно по молчаливому согласию, лишь пожали плечами. В глазах обоих читалось понимание: как бы они ни старались, всё равно останутся плохими в глазах свекрови и её дочери. Обиды на Раису Никифоровну они не держали, но и отстаивать свою правоту не собирались. Раз уж свекрови оказалось тесно и неуютно в их квартире, то пусть теперь наслаждается жизнью в окружении дочери, зятя и трёх беспокойных внучат. Возможно, после этого она взглянет на их уютную, пусть и скромную жизнь под другим углом. А пока Лада и Захар намеревались наслаждаться каждым мгновением, проведённым вместе, оставив все семейные недоразумения позади, хотя бы на время их долгожданного и заслуженного отдыха.