Рассказ
Первого сентября Юля шла с подружкой из школы и жаловалась:
— Видела нашу новую классную руководительницу, Марию Федоровну?
— Ну, – шмыгнула носом Маня.
— Ой Манечка. Ничего то ты не знаешь, все пропустила пока гостила лето у бабушки. Эта тетя теперь живет с нами, потому что папа женился на ней.
Маня ахнула и посмотрела на подружку во все глаза.
— На ней?! Откуда она взялась, эта Мария Федоровна?
Юля вздохнула:
— Папа нашел ее в «одноклассниках». Когда-то давно они учились вместе. И теперь, раз мамы не стало, папа решил заменить ее тётей Машей.
Манечка закатила глаза и воскликнула:
— Поверить не могу, дядя Гриша женился!
Юля горестно шмыгнула носом тоже и привычно накренилась всем корпусом тела влево. Так и дошла до дома, а на крыльце уже стояла баба Тася.
Бабушка
— Юлечка моя пришла! – закричала бабушка и подбежала к воротам. — Ах ты моя ягодка. Ну как вы тут без меня? «Эта» тебя не обижает?
Юля уткнулась лицом в грудь бабушки и всхлипнула:
— Покамест нет!
— А вот пусть только посмеет вякнуть, ты сразу ко мне беги и рассказывай! Уж я-то на нее найду управу, пусть знает, что ты не безмолвная сирота! Есть кому за тебя заступаться! А понадобится, изведу змеюку!
Бабушка приходила в гости часто, носила пироги, готовила еду, убиралась в доме. Она сильно сдала, когда дочери ее не стало, тем не менее, старалась продолжать жить, ради внучки Юлечки.
Отец сильно изменился характером, весь погрузился в себя. Он мог подолгу сидеть в кресле, уставившись в угол комнаты и молчать.
Ничего то он не делал по дому, только сидел. Ладно хоть не заглядывал в бутылку.
Хорошо, что у них была баба Тася, она и управлялась в доме, а без нее никак.
Баба Тася была тёщей папе, поэтому с ним мало общалась.
А вот Юле было тяжелее всех, она часто вспоминала мать. Хранила у себя под кроватью все вещи мамы, сложив их в маленький чемодан, а под подушкой у нее лежала мамина фотография. И пределом мечтаний девочки была надежда, что мать навестит ее во снах.
Так, в новых реалиях, наступивших после ухода мамы, прожили худо-бедно целых два года, прежде чем отец оправился.
Он задумчиво поглядывал на дочь и качал головой: баба Тася, которая приходила к ним каждый день, конечно, здорово помогала с хозяйством.
Но и забот доставляла немало.
Так, она принялась воспитывать внучку на свой лад. Разрешала ей бегать с детворой, коротко постригла, «чтобы вши не завелись», приносила для нее старые платья, сохранившиеся с тех времен, когда ее покойная дочь была такого же возраста, как Юля.
Принесла пяльцы, спицы и даже прялку, стала приучать внучку ненужным, как казалось Григорию, вещам: шитью, вязанию, учила прясть пряжу.
Все это казалось мелочью, к которой он придирался. Но… Григорий вдруг четко осознал, что в его доме живет Юлечка, а она — маленькая женщина, нуждающаяся в женском воспитании. Которого он, Григорий бы не смог дать.
Не долго-думая, Григорий решил жениться во второй раз.
Мачеха
Кандидатка в жены уже нашлась, в прошлом году ездил на встречу одноклассников, там и высмотрел свою Машу. Мария была разведена, жила одна. Детей Бог ей не дал, она об этом сама ему рассказала.
После долгой переписки, длившейся почти год, Григорий и Мария поняли, что привыкли друг к другу. Прикипели.
Оказывается, по переписке все иначе складывается. Это в реальности люди часто надоедают друг другу, потому что живут рядом. А в разлуке чувства многократно обостряются, иной раз такой волной нежности к собеседнику «накрывает», что впору сгореть от чувств.
Так Мария Федоровна и вошла в дом вдовца хозяйкой.
Баба Тася такому повороту была не рада.
Она перестала ходить в дом зятя, ощущая себя лишней, только иногда выгадывала время и заглядывала к внучке, передавала гостинцы и шептала в ухо:
«Ежели мачеха тебя начнет обижать, сразу беги ко мне, я ей покажу, где раки зимуют, мало не покажется! Ну, с Богом внученька, оставайтесь!»
…Мария Федоровна огляделась в доме и почти сразу установила свои порядки.
— Где ты спишь, Юлечка, на печи в зале? Какой мрак. Ты что, бабка старая? Печь — не место для сна!
В доме было всего две комнаты, разделенные дверями, Мария покумекала немного и наняла работников, которые в короткий срок сделали к дому пристройку с отдельным входом. В этом новом пристрое она соорудила для себя спальню и рабочий «кабинет».
Первую зиму отапливали пристрой электронагревателем.
От увиденного баба Тася плевалась:
«С ума сошла баба дрянная, ишь что удумала, «кабинетик» ей подавай! А того не знает, что дров больше станет тратиться. Да на кой ей расширяться, все одно не собирается рожать, на троих места хватало!»
К весне Григорий надумал поменять отопление в доме, привезли из городу газовый котел, провели коммуникации.
Узнав об этом, баба Тася примчалась в дом зятя с громким плачем:
— Ты что же, окаянный, печь снесешь, которую мой муж клал?
Покойный тесть в свое время помогал Григорию строить дом и сам печь сложил в большой зале.
— Не трону печь, пусть остается, не мешает, – заверил тещу Григорий.
Та погрозила пальцем:
— Зачем бабу новую послушал, дом и без пристроя был хорошим.
— Дом то хороший, – согласился зять, – да комнат маловато.
Когда дом был приведен в порядок, Мария Федоровна на правах хозяйки, взялась за падчерицу. Отвела ее отдельную комнату, растрясла все вещи Юли, выбросила весь «хлам», который нашла.
— И хватит носиться по улицам как бродяжка! – строго заявила она. – Ты же барышня! И вести себя должна как девушка, будущая красавица.
По указке мачехи, Григорий устроился на работу вахтами и стал отсутствовать дома месяцами, вот тут-то женщина и разошлась.
Увидит соринку на полу, давай кричать, в дверь падчерице стучать:
— Юлия Григорьевна, выходи, посмотри, что в доме творится! Это кто ж намусорил, вчера пол помыли только!
Юля выходила и убирала мусор, злилась: «Неужто не могла сама убрать, обязательно кричать на весь дом! Мымра!»
А как мачеха ругалась, когда видела беспорядок в шкафу падчерицы!
Юля не хотела «прогибаться» под указания мачехи. А та ее заставляла работать и немало: вменила в обязанности мытье посуды, пола, приготовление обеда.
И пилила падчерицу мерзким голосом:
— Тебе Юлия уже пятнадцать стукнуло, период детства у тебя закончился! Я как педагог, все сделаю, чтобы из тебя человека вытесать! И как ты разговариваешь, что это за словечки «покамест!», «ежели»! Таких слов нет уже! Мне стыдно за твой говор, я в школе русский язык преподаю, а тебя научить не могу!
Юля взрослела и менялась характером. Пыталась бунтовать:
— Не хочу, не буду, я не служанка вам!
И уходила гулять, наплевав на домашние задания, посуду… Появлялась дома затемно, мачеха снова ругалась. А потом Мария Федоровна не выдержала и врезала дверной замок в дверь Юли и в отсутствие Григория, стала запирать падчерицу в комнате.
— Посидишь в четырех стенах, задумаешься! Я тебе две книги принесла из библиотеки, пока не прочитаешь их, вслух — никуда не выйдешь из комнаты!
Юля не понимала, почему «пришлая тетка» так жестко взялась за нее. Как часто она ненавидела ее, как часто представляла, как даст пощечину по гадкой узкой мордочке мачехи, как стащит с ее лица очечки и разобьет их, выбросив на пол.
Это позже, к двадцати годам, вдруг пришло осознание, что мачеха «выпестывала» из нее женщину.
Пусть и грубыми методами, но прививала она Юле обязанности, приучала к дисциплине, порядку. Она научила ее нехитрым методам благодаря которым можно выглядеть опрятной и чистенькой, пояснила, почему так важно содержать в идеальном порядке личные вещи, подсказала что делать чтобы приятно пахнуть и скрыть жирный блеск лица. Она учила ее быть женщиной, в этом нет ничего странного, вот только Юля поняла это совсем поздно, когда сама вышла замуж и столкнулась с первыми проблемами наведения порядка в собственном доме.
Когда Юле исполнилось шестнадцать, мачеха как-то заметила за обедом:
— Милочка, ну и располнела же ты! Посмотри на себя, в тебе целых три меня уместилось бы!
И правда, вещи на Юле трещали по швам, появилась одышка. И тогда мачеха придумала ей новую «блажь». Она ввела обязательные разминку и бег по утрам, ради этого не ленилась выкидывать из кровати падчерицу аж в шесть часов утра.
Этого ей показалось мало, и она гоняла Юлю по деревне еще и вечером. И сама бежала трусцой сзади, шипела вслед:
— Ноги выше поднимай! Руки тоже! Да почему ты заваливаешь корпус тела влево всегда?! А ну выпрямись!
Юля возненавидела мачеху, посчитав маразматичкой.
К-слову, она не жаловалась на Марию бабушке. Девочка боялась за слабое здоровье бабушки, рассуждала так: она уже потеряла маму, если еще и бабушки не станет, считай одна останется на белом свете.
Годы шли, вот уже Юля поступила и уехала учиться в город.
Мачеха долго вопила, что Юле нужно поступать в институт, у нее математический склад ума, только ленивая.
В кои-то веки Юля оторвалась от дома и решила ослушаться. Ей захотелось учиться в обычном училище, чтобы не прилагать усилий.
Еще долго Юля держала на мачеху и отца обиды. Все казалось ей, что в доме ее превратили в рабыню.
Бабы Таси не стало в тот же год, когда Юлия получила диплом. В последнем своем разговоре, старушка выдохнула в лицо внучке:
— Наконец-то ты выросла, Юлечка. Да в какую умницу превратилась. Я боялась, что мачеха загубит твою жизнь, неправа я была. Она хорошо воспитала тебя.
Юля не согласилась с ней:
— Ты что бабушка, она мучила меня, обзывала толстухой, закрывала в комнате, чтобы я не могла пойти погулять.
Баба Тася кивнула головой и улыбнулась ей:
— Все правильно, тебе не нужно было давать поблажек. А теперь я вижу, что у тебя все хорошо, помощь у тебя есть. Мачехе спасибо скажи, она ведь не отвернула от тебя отца, и сама тебе стала матерью. А я устала, хочу уйти.
Когда Юля выходила замуж, мачеха ей помогала выбрать платье. Впервые Юля положилась на ее вкус, приняла ее советы, чем уважила.
И действительно, зеркало показало ей утонченную невесту. Красивый оказался наряд, в меру блесток, в меру складок, не вычурно, но элегантно и притягивает взгляд.
— Спасибо тебе за все, – призналась Юлия. — Если бы не ты, я возможно так и бегала бы по деревне, как беспризорная. Ты заменила мне маму, тетя Маша.
Мачеха улыбнулась ей в ответ:
— И тебе спасибо, деточка. За то, что дала мне возможность стать мамой для тебя.