Олеся проснулась от плача ребёнка и поморщилась:
— Кто там плачет?
И в тот же момент открыла глаза, вспомнив о том, что это плачет её сын, которого она родила ночью. Акушерка, заглянувшая в палату, помогла Олесе подняться с постели и отвела в душевую, где предупредила о том, что через десять минут будет обход врача.
Олеся смотрела на себя в зеркало и ужасалась: глаза впали, как и скулы. Ничего не осталось от тех милых розовых детских щёчек, она бесповоротно превратилась в женщину. Вид в зеркале был испуганным и измождённым, бледным, глаза бегали, взгляд стал растерянным.
Пора было возвращаться в палату, где кричал ребёнок.
«Наверное мама с отчимом были правы. Я родила никому ненужного ребёнка!»
Олеся подошла к кроватке и опустила голову.
— Я не знаю, что ему нужно, — пробормотала она.
Соседка по палате посмотрела с удивлением:
— Нужно поменять пелёнку или приложить к груди.
Олеся мотнула головой:
— Нет. Я не планирую кормить грудью. А можно… Можно мне отказаться, я не хочу его.
На соседку эти слова произвели сильное впечатление, она ещё крепче прижала к себе своё дитя и посмотрела гневно.
— Вот ещё. Так нельзя. Возьми на руки своего ребёнка, обними его. Он же жил в тебе столько времени. Как жалко мне твоего малыша… Как бы мне поменять палату?
Олеся упрямо поджала губы и посмотрела на новорожденного. Затем выдала короткий вздох:
— Не ори, у тебя такой крик громкий. Мне надо подумать, как быть… У меня из-за тебя проблемы.
Прошёл обход, врачи шли друг за другом, сначала осмотрели новоиспечённых матерей, затем детей, назначили узи, обследования. Медсёстры вились возле ребёнка Олеси, та соврала, что малыш не берёт грудь. С сестрой-специалистом по грудному вскармливанию Олеся долго пререкалась, изъявляя нежелание общаться со своим ребёнком.
День шёл, отмеряясь часами на стене, наконец в Олесе созрело решение.
Она набрала знакомый телефонный номер. На том конце не сразу взяли трубку.
— Алло, — услышала она мамин голос.
— Мам, я родила вчера. Мальчика.
Мама хотела сказать что-то, но запнулась.
— Здоровый?
— Да.
— Тогда узнавай, когда вас выпишут, я приеду забирать вас. Никому больше не сообщай об этом!
Олеся крепко сжала телефон в руках:
— Что дома делают?
Мать не ответила на вопрос. Олеся откинулась на подушку и стала хмуро смотреть в потолок. Гнев разрастался внутри неё, не находя выхода. Там, дома, всё хорошо.
Когда мама вышла замуж, Олесе было двенадцать лет. Мать хороша собой, из-за того отчим, Олег Борисович клюнул на неё, он был вдовец, с двумя детьми. У него две дочери, Маринка с Женькой. Маринка старше Олеси на пять лет, а Женька младше, ей семь лет. Между собой девочки не поладили и не нашли общего языка. Потому что Олесина мать, Полина, выйдя замуж, загорелась идеей стать мамочкой для двух девочек. И сделала это в ущерб родной дочери.
Олеся видела, что мать боится даже слово попрёк сказать падчерицам. Марина была взрослой девицей и в матери не нуждалась, она не занималась никакими домашними делами, ведь она — принцесса. Ей нужно было думать об учёбе, она заканчивала школу с золотой медалью и в перспективах девушки было поступление в престижный ВУЗ. Её отец потакал всем капризам дочери. Здесь стоит отметить, что мужчина был довольно богат.
Олеся смотрела на более старшую сводную сестру и завидовала ей.
Прошли те времена, когда мать с дочкой делили одну булку на двоих. Теперь у них стало вдоволь еды, исполнялись прихоти.
Олег Богданович не обделял падчерицу деньгами. Пока мать девочки оформляла дочку в новую школу, отчим повёз Олесю по магазинам, там предложил ей:
— Выбирай себе всё что хочется и не смотри на ценник. Ты должна выглядеть так, чтобы одноклассники приняли тебя за свою. Пусть это будут брендовые шмотки, я за всё заплачу.
Младшей Женьке тогда исполнилось семь, она только в школу собиралась, ей была нужна мать. Девчонкой Женя была шустрой, дерзкой, очень быстро она отобрала у Олеси мать.
— Мамочка, ты мне косички заплетёшь? Сходишь со мной по магазинам? – щебетала она по утрам. Вначале Олесю умиляло поведение младшей сестры, потом стало раздражать.
Чем больше она узнавала Женечкин характер, тем более удивлялась: это же редкостная гадина и манипулятор растёт. Евгения ревновала мачеху к Олесе, говорила про неё гадости и ябедничала. Притом она была любимицей своего отца, а мать ох как боялась, что станет неугодной.
Наверное, по-своему она была права, для красивой женщины годы по-особому беспощадны. Всё в доме зависело от настроения главы семьи, Олега Борисовича.
Полина, получив доступ к деньгам нового мужа, превратилась в светскую львицу. Она пропадала то в салонах спа, то у массажистов, маникюрщиц, стилистов, вела праздный образ жизни, не задумываясь о ведении хозяйства в доме. Неудивительно, что все домашние обязанности легли на плечи Олеси, ту это очень злило.
А потом у Олеси начался переходный возраст, из-за чего девочка стала срываться на младшей сестре. Мать и отчим сразу встали на сторону противной Женьки, тогда-то Олеся и совершила ошибку: она накричала на того, кто её взял в семью.
Олег Борисович побагровел от злости. Оказалось, в его семье не принято повышать голос на членов семьи.
С того дня поведение отчима изменилось.
Он урезал все деньги, которые выдавал супруге, пригрозил выгнать мать и дочь на улицу, если ещё хоть раз обидят его дочерей.
Для Олеси началась невыносимая жизнь.
Мать злилась, смотрела волком, из-за прекращения финансирования покровителя. Сестра Женька исподтишка гадила ещё больше. Девчонка была уверена, что родной папочка всё спустит ей с рук, и виноватой станет, как всегда, Олеська.
Но ничто так девушку не злило как насмешки старшей сестры, Марины. Та тихонько посмеивалась над «золушкой».
Ссора глупышки Олеси была ей на руку, потому что отец давно копил деньги на покупку квартиры для старшей дочери, однако после женитьбы словно ослеп. И стал больше думать о том, как бы купить хороший автомобиль молодой жене.
Обещанная квартира грозилась ускользнуть из-под носа Марины, но теперь всё встало на места свои.
Олег Борисович очень разозлился на выходки Олеси и пересмотрел своё отношение к женитьбе, решив, что лучше помогать родным детям, чем вкладываться в супругу.
***
…Ребёнок закряхтел в кроватке, и Олеся перевела на него взгляд:
— Опять ты. Чего тебе не хватает, тебя покормили из бутылки, поменяли пелёнки. Лежи, спи. Я не хочу думать о тебе.
Женщина поднялась с кровати и подошла к окну.
«Я сама себе перечеркнула будущее. Нужно было стать паинькой, приходя в чужую семью. А я настроила против себя отчима, вот он и разочаровался во мне. Нет. Не разочаровался, а отвернулся! Ему плевать на меня и второго шанса не будет. Потому что я для него никто.»
Олег Борисович запрещал жене тратить много денег на Олесю. У неё не стало ни модных гаджетов, ни добротных вещей. Мать одевала её за свой счёт, покупая уценённые вещи на барахолках.
А когда Олеся школу закончила и мать робко заикнулась мужу о том, что хочет её в институт определить, но придётся дочку платно учить, тот равнодушно отмахнулся:
— Хочешь — учи, дочь то твоя, я здесь при чем? У меня своих двое, я буду о них думать. А твою Олеську я терплю, не выгоняю её из дома, за это вы обе спасибо мне должны говорить. После того как она кричала что я старый злобный гоблин, я вообще ничего ей не должен.
Полина не нашлась с ответом и принялась ругать дочь.
От этого у Олеси ещё больше испортилось настроение. Она пошла учиться на повара-кондитера, однако будущая профессия не вселяла оптимизма. Олеся и не знала, как ей жить, отчим поторапливал с уходом, говорил о необходимости Олесе отделиться.
А тут Маринка замуж собралась, представила домочадцам жениха, Арсения.
В-отличие от Олеси, её старшей сестре жилось лучше всех: она заканчивала учёбу, её ждали на работу там, где папочка уже договорился. И у неё была своя квартира.
Больше всего Олесю добило признание отчима:
— Женитесь, дети. Все расходы на свадьбу я возьму на себя, а после отправлю вас отдыхать, куда захотите.
Марина завизжала от радости и кинулась на шею отцу, в то время как Олеся посмотрела на свои старые туфли, которые собиралась надеть. И которые не застёгивались, как назло. Но мать сказала ей, что денег нет, «потерпишь!»
«На меня у вас денег нет, зато для Маринки всегда найдутся! Что же ты мам променяла меня на чужих детей? Как же я вас всех ненавижу!»
Она задалась целью расстроить свадьбу сестры. Она соблазнила её мужчину. Олеся действовала как во сне. Арсений заинтересовался юной девушкой, самой вешавшейся ему на шею. Он долго врал о том, что бросит Марину.
Нет, не бросил, ещё и в ЗАГС повёл, кто же откажется от столь завидной невесты? Ведь у Марины есть отец, который помогает во всём, есть собственная квартира.
Олеся не планировала рожать детей. Она вообще не собиралась беременеть. Но месть её зашла так далеко, что очнулась в положении. Но раз такое произошло, Олеся воспользовалась возможностью и рассказала всё сестре.
Марина только посмеялась ей в лицо и позвонила отцу.
— Где ты потеряла мозги? — завопил дома тот, схватив её за шкирку. — Как же надоело, везде лезешь, не даешь жить! Ты заигралась в эти взрослые игры, так убирайся, катись, живи как знаешь, ничего слышать больше о тебе не хочу!
Во всей этой истории Арсений сразу же “умыл руки”, заявив что с девчонкой у него ничего не было, он к ней и пальцем не прикоснулся. Он заблокировал в телефоне номер Олеси и открестился от ее беременности.
Вошедшая в палату медсестра дёрнула Олесю за плечо.
— Ты что, не смотришь за ребёнком? Что с ним?
Молодая мать проворчала, не вставая с постели:
— А что с ним может быть?
Медсестра выбежала за врачом, что было дальше, Олеся плохо помнила. Младенца спешно унесли, одна из медсестер зашла к ней спустя двадцать минут.
— Соберите вещи, переедете в другое отделение.
— Какое ещё отделение? — раздраженно спросила Олеся.
— В отделение выхаживания новорожденных.
— Зачем это? Я не хочу.
— Забудьте это слово, мамочка. Вы в первую очередь о ребёнке должны думать.
Раньше Олесю бы охватил гнев, настолько воротило уже от приказов. Олеся бежала со всех ног, опомнилась только, у своего дома.
Она позвонила матери, та вышла почти сразу же.
— Ты что тут делаешь?!
— Я не могу больше и ничего не хочу. Давай уйдем из этого проклятого дома, мамочка. Будем жить вдвоём, прошу тебя!
Мать смотрела на Олесю, в её глазах плескался ужас.
— А ты… Родила вчера, где твой ребёнок? Ты что… сбежала из роддома? Да ты с ума сошла, наворотила дел?! Немедленно вернись в роддом.
— Нет, не вернусь, мне будет некуда идти. Мне и себя то некуда деть, а с ребёнком будет ещё хуже!
Мать прикрикнула на неё:
— Раньше нужно было думать об этом!
На шум вышел Олег Борисович.
— Опять ты? Я, по-моему, попросил, чтобы ты не переступала порог моего дома больше. Ты задалась целью разрушить брак Марины, значит мы враги. Так объясни мне, почему я до сих пор тебя здесь вижу?
Полина умоляюще посмотрела на мужа:
— Олежа, прости её, я тебя очень прошу. Ей совсем некуда пойти, она родила, у неё маленький ребёнок.
— Ты про того ребёнка, которого Олеська прижила, запрыгнув в кровать сестры? Ну и змею ты вырастила, Полина, я больше слышать ничего не хочу о ней. Не нравится, я и тебя не держу. Вот только если вздумаешь от меня уйти — уйдешь с чем пришла и ни копейки не получишь!
Зрачки глаз Олеси расширились от услышанного, она повернулась и побежала прочь.
***
Полина ещё долго корила себя за малодушие. Она ничего не сделала для дочери и внука, вместо этого осталась прислуживать мужу и его дочери.
В тот день дочь убежала без оглядки, Полина не окликнула её. Слишком напугали слова мужа, и потом, женщина начала успокаивать себя словами, что дочь уже взрослая самостоятельная женщина, должна сама справляться с проблемами.
Несколько дней после произошедшего Полину лихорадило, пришлось даже обратиться к психологу. Позже, сколько бы ни искала она дочь, той нигде не было.
С тех пор блеск исчез из глаз несчастной матери. Жизнь перестала приносить радость. На что ей материальное благополучие, если единственная родная дочь где-то мыкается без средств к существованию?
Больше всего её поразило безразличие мужа. Его жизнь текла спокойно, безоблачно. Нисколько не беспокоило её мужчину, что Полине не по себе, та не может видеть счастливых лиц падчериц, живущих в комфортабельных условиях.
Свет стал не мил женщине. Годы шли и Полина понимала, как разителен контраст между жизнями родной дочери и двух неродных.
По выходным Полина стала ходить в церковь, она стала делать пожертвования в дом ребёнка. Изредка она посещала окрестности местного приюта и заглядывала за забор, присматриваясь ко всем детям.
Когда супруг заговорил о том, что хочет сделать завещание в пользу двух своих дочерей, Полина не выдержала:
— Почему ты ни разу не упомянул мою дочь, Олесю?
— Она мне чужая, – отмахнулся мужчина. – У меня пунктик: я имущество оставляю только родным детям, извини, ничего личного. Оно ж не с неба на меня свалилось, всё что я сейчас имею, я приобрёл тяжким трудом, а ещё путём наследования квартир, которые мне достались от родителей. Всё фамильное достояние должно оставаться в моей родной семье. А не делиться между чужими пришлыми.
— Я тоже чужая? – поразилась женщина.
— Разумеется. Ты в этом доме приживалка, няня и моя любовница и не более того.
Полина принялась спешно собирать вещи и супруг встал за её спиной, чтобы «добить» словами:
— Ты можешь взять с собой только шмотки. Остальное, извини, останется в моём доме.
Он подошёл к зеркалу и взял в руки шкатулку с её коллекцией колец, серег, цепочек. Полина ахнула:
— Ты ведь это сам мне дарил!
— Я дарил женщине, которая останется со мной доживать остаток жизни. Ты не хочешь таковой быть, поэтому и подарки оставляй здесь.
Полина почувствовала себя обманутой и униженной, она вышла из дома мужа с небольшим чемоданом в руках. Ключи от её машины, супруг тоже забрал. Он её обчистил и выставил!
***
Полина вернулась в комнату в общежитии, в котором жила когда-то и устроилась на работу.
Как быстро для неё сменились ценности в жизни. Теперь все мысли были посвящены ожиданию дочери, больше трёх лет прошло с момента её побега.
И чудо случилось, дочь сама позвонила е й, Полина едва не упала в обморок услышав её голос.
— Мам, ты не могла бы посидеть с Димкой, – попросила дочь будничным голосом.
— Димкой… Это… Это мой внук?
— Да, мам, мой сын Димка. Не хотела тебя тревожить, но мне нужно ложиться в больницу на обследование. Оказалось, совсем не с кем оставить сына.
Полина не могла сдержать слёз, они катились по её лицу, женщина вытирала их ладонью. Сколько раз она звонила по этому номеру Олесе, телефон был отключен. И внука женщина не надеялась увидеть. Она не верила в то, что дочь могла одуматься в тот злополучный день и вернуться в роддом после побега.
Поэтому услышанное сейчас для неё стало громом среди ясного неба.
— Конечно посижу. Где ты?! Говори адрес, дочь, мигом прилечу.
Дочь встретила маму объятиями с порога и улыбкой. Полина не могла налюбоваться дочерью, та очень сильно похудела и превратилась в молодую женщину. Ничто не может быть милее лица собственного ребёнка.
— Мам, не обращай внимания на всё, я тут комнату снимаю у бабульки. Димка только что уснул, я его покормила хорошо.
Полина прошла вслед за дочерью по тёмной прихожей в комнату с облезлыми стенами. Олеся принесла из кухни поднос с двумя чашками чая и галетами. Всё это время Полина разглядывала внука, целовала его пухлые ручонки.
— Спит. Как на папу твоего похож, Олесь.
— Мам. Мне похвастаться тебе нечем. Живу еле свожу концы с концами. Сто раз уже пожалела, что сама загнала себя в тупик. Но и Димку не смогла бросить, мы долго мотались по больницам. Я чуть не потеряла его… Хотела избавиться, говорила что он мне не нужен и он заболел. Был на волосок от смерти. Тогда я и поняла, что он мне очень нужен.
Полина качала головой, сквозь слёзы улыбаясь дочери:
— Это я виновата. Вместо того чтобы заниматься тобой, зациклилась на бывшем муже. Мы с ним развелись, он меня выставил без гроша в кармане. Вот. Жизнь в его семье, где нет тебя, стала для меня невыносима.
— Ничего, мам, – грустно улыбнулась дочь. – Главное, что мы теперь вместе, как и прежде. Я… Я не ожидала что ты уйдешь от отчима. Я думала, ты до сих пор там, с ним.
Олеся опустила голову:
— Я не хотела вас тревожить, таких богатых и счастливых. Я чётко знала на что иду, когда возвращалась в роддом, к сыну. Знала, что буду жить в нищете и будет тяжело, но не смогла оставить Димку.
— Это всё такая ерунда, дочь. Я тебя тоже одна растила и ничего. Ничего, Олеськ, выдержим.
Полина с удовольствием возилась с внуком, пока Олеся ложилась в больницу. Осложнение после родов дало знать о себе, нужна была операция, она прошла успешно.
Когда Полина навещала дочь, на неё обратил внимание лечащий врач Олеси. Ничего удивительного, Полина до сих пор была хороша собой. Когда Олеся выписывалась, врач уже назначил свидание Полине.
Потихоньку жизнь налаживалась. Внук рос, Полина снова вышла замуж, только теперь ей повезло больше, у врача, как и у неё, были за плечами брак и дети. Вот только новый муж никогда не вмешивался в дела матери и дочери, не ставил условий и уважал жену.
Глядя на маму, Олеся тоже преисполнилась мечтой, что и её личная жизнь сложится, только сначала – сын. Ей нужно о нём позаботиться.