Виктор пришел к своему старому другу Максиму в поисках утешения и понимания. Руки Виктора слегка дрожали, когда он начал рассказывать о ночи, которая изменила все. Он начал свой тяжелый рассказ. О том как зашел в спальню и увидел ее.
Максим: «Ты хочешь сказать, что пришел домой, зашел в спальню и… что именно ты увидел? Мне нужна каждая деталь, Виктор. Все до единой».
Виктор: «Было около семи вечера. Солнце только-только скрылось за горизонтом, и город окутали сине-серые сумерки. Я припарковал машину и поднялся по лестнице, думая застать Людмилу врасплох. В последнее время мы отдалились друг от друга, и я подумал, что спонтанный визит сможет что-то оживить, напомнить нам былые времена, обычно ведь я прихожу с работы около 10».
Максим: «А потом? Ты открыл дверь и?»
Виктор: «В доме было слишком тихо. Не обычная тишина пустой комнаты, а такая, от которой кожа покрывается мурашками. Я помню, как позвал ее по имени один раз, потом второй. Мои шаги отдавались эхом, когда я шел по коридору. А потом, когда я открыл дверь спальни… мне показалось, что я попал в другой мир».
Максим: «Другой мир? Что вы имеешь в виду?»
Виктор: «Свечи, Максим. Их сотни, они мерцали, отбрасывая длинные танцующие тени по стенам. Они были расставлены на полу идеальным кругом, окружая то, что выглядело как символы – древние, зазубренные руны, которые, казалось, смещались и мерцали. И там, в центре, была Людмила».
Максим, наклонившись вперед, шепотом произнес: «Что она делала?»
Виктор: «Она напевала, раскачиваясь, одетая в темный балахон, расшитый серебряными нитями. Я слышал не ее голос – он был глубже, звонче. И язык, Максим, это был не русский, этот язык я никогда не слышал. Он слетал с ее языка, как песня».
Максим: «А мужчины? Ты мне по телефону говорил, что в твоей спальне были мужики».
Виктор: «Да. Шестеро, они стояли полукругом вокруг нее, их лица были скрыты под масками, разрисованными замысловатыми узорами. Маски, они выглядели… древними, потрескавшимися, как будто их вытащили из самой земли спустя сотню лет. Но именно их глаза, Максим, их глаза заставили мою кровь застыть. Они светились холодным, потусторонним светом».
Максим: «Они видели тебя?»
Виктор: «О, они видели меня. Они повернулись в унисон, когда я вошел, как будто ждали меня. Но первой меня заметила Людмила. Она перестала скандировать, медленно повернула голову. И ее глаза, они были черными, глубокими, бесконечными. Как пустота».
Максим: «Пустота? Что ты чувствовал, когда она смотрела на тебя?»
Виктор: «Все и ничего. Время как будто остановилось. Мое тело не двигалось. Я хотел кричать, бежать, но невидимая сила удерживала меня на месте. В этот момент мужчины протянули ко мне руки. Они заговорили в унисон, их голоса слились в один. Я не слышал слов, это было ощущение, вибрация, которая барабанила по моему черепу. Это было больно, Максим. Как будто они были у меня в голове».
Максим: «И что потом? Что случилось потом?»
Виктор: «Людмила сделала шаг ко мне, все так же молча, ее черные глаза искали мои, как будто она анализировала, проверяла меня. А потом… все расплылось. Мое зрение потемнело, и я почувствовал, что меня уносит в глубокую холодную яму. Следующее, что я помню, – это то, что я очнулся на больничной койке, белый свет слепил мне глаза».
Максим: «В больнице, реально? Как ты туда попал?»
Виктор: «Мне сказали, что сосед нашел меня в обмороке у входной двери. Я не знаю, как я туда попал, Максим. Я не помню, как вышел из комнаты, только эта темнота, ощущение, что меня отрывают от самого себя, разбивают мою душу, не знаю как объяснить».
Максим: «А когда ты вернулись домой, что там?»
Виктор: «Ничего, Максим. Не было ни свечей, ни символов, ни людей. Как будто ночь все поглотила. Единственное, что выбивалось из общего ряда, – это рамка с фотографией на тумбочке. Фотография Людмилы, окруженной теми мужчинами, стоящей в том кругу, глаза ее по-прежнему темны, как ночь. А на обороте фотографии ее почерком были выведены слова: Ты пришел слишком рано».
Максим: «Что вообще за безумие, что все это значит?»
Виктор: «Я думаю, она пыталась предупредить меня. А может, это был вызов. Я не знаю. Но больше я ее не видел, Макс».
Максим: «Это ведь не конец, ты попытаешься найти ее, разобраться во всем этом?».
Виктор: «Нет, это не конец. Я не могу притворяться, что это так. Я должен выяснить, куда она делась, что это были за люди. Я должен понять, почему она это сделала и что все это значит. Даже если для этого придется вернуться в эту тьму».
Максим: «Будь осторожен, друг мой».
Что же произошло на самом деле?
Жена Виктора, Людмила, была не той женщиной, за которую он ее принимал; она была последним живым потомком древнего культа, известного как Хранители Завесы, поклявшиеся защищать хрупкий барьер между мирами. Ритуал, на который он наткнулся, был ритуалом защиты, отчаянной мерой, призванной сдержать существ из царства за пределами человеческого понимания – сущностей, жаждущих проникнуть в этот мир, чтобы питаться его жизнью и переделать его по своему образу и подобию. Окружавшие ее мужчины были не людьми, а аватарами, дозорными древнего ордена, помогавшими ей в этих обрядах.
Людмила скрывала свою истинную сущность даже от Виктора до того момента, когда уже не могла защитить его от того, что должно было произойти. Песнопения, символы, жуткое присутствие – все это было частью битвы, которую она вела долгие годы в тайне, битвы, чтобы запечатать разрыв в реальности, который становился слишком сильным, чтобы его сдержать.
Надпись на фотографии “Ты пришел слишком рано » была одновременно и предупреждением, и прощанием, ведь ей пришлось пожертвовать собой, чтобы предотвратить переход.